Роскошная и трагическая жизнь Марии-Антуанетты. Из королевских покоев на эшафот

В глазах Марии-Антуанетты сверкнул веселый огонек. Высокий, со стройными ногами, представительный и элегантный в своем мундире швейцарской гвардии, барон де Безенваль, бесцеремонно сунув руки в карманы, грелся, стоя спиной к камину. Напротив него сидела в кресле королева, в чепце и в наброшенной на плече шали из индийского муслина.

Заканчивалась зима. Они были одни в маленьком будуаре, в который во время пребывания в Версале Мария-Антуанетта любила уходить после ужина. У королевы выдался неудачный день, она устала и время от времени промокала батистовым платочком припухшие красные глаза.

– Мадам, – спросил Безенваль, – что с вами? Похоже, вам нездоровится.

– Я вам сейчас все расскажу, мой друг… Ах, я думала, что быть королевой намного проще.

Она обвела рукой будуар, замок, окутанный туманом парк.

– Все это давит на меня, – сказала она. – Порой я чувствую себя здесь несчастной, как узник в тюремной камере… Послушайте, Безенваль, когда несколько месяцев назад Месье и Мадам отправились инкогнито в Савойю, я плакала… Я бы хотела, как и они, убежать далеко отсюда и несколько недель дышать другим воздухом, посещать новые страны, разговаривать с людьми, которые не станут просить у меня милости. Но мне суждено до конца моих дней торчать или здесь, или в Фонтенбло, или в каком-нибудь еще дворце, я буду видеть одни лишь позолоченные стены, сады, в которых мучили природу, и лицемерие, маскирующее зависть и злобу.

Удивленный такими речами, Безенваль внимательно посмотрел на королеву.

– Что за меланхолия, мадам! – заговорил он строгим тоном дедушки, отчитывающего внучку. – С чего вдруг эта ерунда пришла вам в голову? Берите из этого королевства только хорошее, а прочее выбросьте. Например, вы обязаны в определенный день устраивать приемы для целой армии злых людей, исполнять всякие глупые обязанности. Освободитесь от этих стеснений, научитесь навязывать свою волю и живите для себя и ваших друзей! Этикет? Обычаи? Выкиньте все это на свалку… Вы хотите путешествовать? Отлично! Следующим летом придумайте повод съездить на воды, мы отправимся впятером или вшестером, и я отвезу вас в Швейцарию. Вы увидите прекрасные горы моей родины, снег, темные сосны и долины, в которых…

– Остановите его, Антуанетта, не то он целый час будет воспевать нам швейцарских коров…

Едва лишь с порога прозвучал мелодичный голос госпожи де Полиньяк, как Мария-Антуанетта, мигом изменившись в лице, бросилась навстречу своей подруге:

– Габриэль, ну наконец-то!

Фаворитка неспешно подошла, свежая и розовая; из-под волос, специально зачесанных на лоб, ласково смотрели блестящие глаза. На ней было светло-коричневое платье-полонез, поднятые передние полы которого открывали нижнее платье небесно-голубого цвета, а очень тесные рукава были покрыты тонкой золотой сеткой.

Королева суетилась вокруг подруги с предупредительностью любовника, встречающего свою давно ожидаемую пассию.

– Злюка, вы заставили меня ждать, – пожаловалась она, – и заслуживаете того, чтобы я вас разлюбила… Проходите, садитесь поближе к огню… О! какое прекрасное на вас платье и какого миленького цвета!

Госпожа де Полиньяк отступила на несколько шагов, чтобы Мария-Антуанетта могла полюбоваться ее полонезом:

– Новый модный цвет. Цвет бедра блохи…

Внезапно лицо королевы исказилось.

– Ах, Габриэль, не напоминайте мне про эту тварь.

– Неужели они поселились в вашей постели, мадам? – с невозмутимым видом осведомился Безенваль.

– Они у меня… в печени сидят! – ответила Мария-Антуанетта дрожащим от гнева голосом.

Удивленная фаворитка поджала губы:

– Не понимаю, мадам, что в моих словах вызвало столь сильное ваше недовольство? Ведь сам король так окрестил этот цвет, верно?

– Вот именно… Когда несколько месяцев назад я показывала ему новое платье, пошитое мне мадемуазель Бертен, то спросила: «Как оно вам нравится?» Он прищурился и буркнул: «Ну!.. цвет блохи». Слово услышали в прихожей, и назавтра все продавцы модного товара выложили вещи блошиного цвета. С тех пор вопрос изучили в деталях, определили нюансы между молодой блохой и старой, брюшком блохи и спинкой… А сегодня в «Бычьем глазе» нашли вот это… И естественно, сразу же притащили мне.

Мария-Антуанетта нервно открыла свой секретер и вынула из него бумагу, которую протянула Безенвалю:

– Читайте… Эта мерзость с претензией именуется «Придворными новостями».

Пока барон разворачивал свиток, госпожа де Полиньяк, точно кошка, подкралась к нему и, встав на цыпочки, заглянула в лист блестящими от любопытства глазами. Взгляды обоих упали на стишок следующего содержания:

Коронованная чета
Одержима блохами.
Каждый на свой манер.
Королева скачет, как блоха,
А король, видать, ловит блох
Вместо того, чтобы исправить крайнюю плоть.

– Какой ужас! – воскликнула госпожа де Полиньяк.

– Какая гнусность! – подхватил Безенваль с возмущением, выдаваемым его раздувшимися ноздрями.