Роскошная и трагическая жизнь Марии-Антуанетты. Из королевских покоев на эшафот

– Даже лучше, чем вы думаете… Мне известно, что не так давно вы задолжали более четырехсот тысяч ливров и вынуждены были обратиться к королю с просьбой их уплатить… Я также знаю, что по вашему настоянию казначейство оплатило два миллиона, которые ваш красавчик-вертопрах Лозон задолжал своим кредиторам. Вам не стыдно? А все эти бриллианты, которые вы покупаете в долг и которыми увешаны, как дикарка, в то время как в вашем королевстве люди умирают с голоду. А ваши туалеты? Посмотрите на себя! На те деньги, что уплачены за тряпки, что на вас, можно прокормить минимум сто семей!

Мария-Антуанетта бросила взгляд в зеркало и улыбнулась. Ей было приятно посмотреть на себя в турецкой чалме с султаном из черных перьев цапли и в платье из нежно-голубой (цвета глаз короля) тафты, к корсажу которого, украшенному белыми кружевами, был приколот букетик роз.

– Мне очень жаль, что я вам не нравлюсь, – с усмешкой заявила она. – К счастью, не все в мире разделяют ваши вкусы… Но если бы я выходила в рубище, как вы того желаете, завтра же закрылись бы двести ателье.

– Речь идет не об этом, а о том, чтобы выглядеть прилично… Вам явно незнакомо это понятие, судя по тому, кто вас окружает…

– На кого вы намекаете? – агрессивно спросила она.

– На ваше общество! Прекрасная компания! Настоящая шайка! Вы умеете подбирать друзей! Хлыщ Артуа, только и думающий, какой бы скандал устроить, и отличающийся только в разврате, истеричка Ламбаль, принцесса де Гемене, которая спит с Куаньи, Полиньяк, которая спит с этим мерзким Водрёйем, и все эти женщины трутся о вас, словно кошки…

Мария-Антуанетта выпрямилась, дрожа от негодования:

– Я вам запрещаю говорить в подобном тоне о моих друзьях, слышите? И вы еще смеете осуждать моих знакомых! Мы знаем, с кем водитесь вы… Да, да, аббат Горжель рассказал… всем известна ваша связь с дочкой садовника, которую вы поселили в вашей псарне… фу! Это такие женщины вам нравятся?

– Во всяком случае, от тех, что похожи на вас, меня тошнит! А от них я требую только того, что они могут дать… Но если я не люблю женщин, вы их любите слишком сильно.

– Что вы хотите сказать?

– Вы меня поняли. Я предпочитаю не представлять себе, чем вы занимаетесь с этой Полиньяк.

Мария-Антуанетта дрожала от бессильного гнева.

– В конце концов, – бесцветным голосом произнесла она, – я просто по доброте своей выслушиваю вас. По какому праву вы со мной так разговариваете?

– Я на четырнадцать лет старше вас, и я глава нашей семьи…

– Только король имеет право читать мне нотации.

Иосиф II рассмеялся:

– Король, который позволяет вам повсюду носиться с бандой волокит? У вас очень снисходительный супруг.

– Не хватало еще, чтобы он мешал мне жить так, как я хочу.

– Не стройте из себя незаменимую! Когда ему пытались подложить в постель Луизу Конта, ничего не получилось, но в тот день, когда он заведет любовницу, вы будете себе локти кусать…

– Он? Любовницу? Да на здоровье! Если он когда-нибудь обзаведется любовницей, я в тот же день дам девятидневный молитвенный обет святому Иосифу! Бедолага, если б хоть это могло придать ему немного сил и энергии!

Император воздел руки к небу:

– Только послушайте ее! И вы не краснеете, говоря подобные гадости, выставляя на посмешище своего мужа, глумясь над его недостатком?

Она пожала плечами:

– Он обращает на это так мало внимания, что было бы глупо стесняться на сей счет.

– Станете ли вы после этого удивляться слухам, будто у вас имеются любовники?

Она парировала удар моментально, и ей даже показалось, что она вернула себе преимущество:

– Любовники? И вы, мой брат, осмеливаетесь меня обвинять? Я вам запрещаю сомневаться в моей добродетели!

Он осторожно уклонился:

– Я просто повторяю слухи, ходящие по парижским улицам… Не подавайте повод для клеветы, и на ваш счет не будут злословить. Решительно, вы пали даже ниже, чем я полагал, и хуже всего то, что вы не видите, куда вас ведет ваше поведение. Если б вы хоть думали только о развлечениях, но нет, вы встреваете в государственные дела, смещаете и назначаете министров! Тюрго, этого порядочного человека, вы с легкостью изгнали из-за этого жирного борова Гина! Вы истощаете казну, вы переиначиваете решения Королевского совета, министры уже не знают, как им действовать. Вы, как дура, непременно должны влезть во все! Какая нужда вам, королеве, поддерживать этих мятежников? Они провозгласили республику! Ну и оставьте их в покое с их громоотводами[36].

Под этой лавиной слов Мария-Антуанетта постепенно теряла уверенность и почувствовала, что близится ее полное поражение.

– Довольно! Довольно! – крикнула она, зажимая ладонями уши.