Роскошная и трагическая жизнь Марии-Антуанетты. Из королевских покоев на эшафот

При этой новости Франция возмутилась и заявила, что раздел Баварии осуществляется без ее согласия. Положение Австрии сложное. Мария-Терезия бдит; она выбрасывает против Фридриха свой лучший козырь: дочь. Императрица пишет Марии-Антуанетте одно письмо за другим, в которых внушает, что Людовик XVI может вытащить Австрию из западни, в которую ее завлек Иосиф II. Она льстит, блещет красноречием, увлекается патетикой; поочередно взывает к привязанности и самолюбию своей обожаемой дочери, к ненависти, которую та, бывшая австрийская эрцгерцогиня, должна испытывать к Фридриху; виртуозно играет на всех струнах ее чувствительного сердца. Необходимо любой ценой предотвратить войну, одна мысль о которой убивает ее. В результате ценой нескольких слезинок, своевременно пролитых в объятиях Людовика XVI, Мария-Антуанетта спасла союз. Все зависит от нее: благополучие Австрийского дома, процветание Европы, даже судьба всей планеты.

Разволновавшаяся Мария-Антуанетта приняла дело близко к сердцу, однако непредвиденное событие отвлекло ее и заставило умерить дочернее рвение.

Людовик XVI, на протяжении нескольких месяцев проявлявший похвальную настойчивость в исполнении супружеского долга, в начале весны получает наконец награду за свои усилия. Каждое утро королева спрашивает себя: не беременна ли она? «Я столь сильно хочу, чтобы было именно так, что принимаю до сердечных болей мысли, мелькающие у меня в голове». Ее тошнит, недомогания становятся конкретнее. После совещания врачи выносят вердикт: вне всяких сомнений, королева беременна.

Двор потрясен этой новостью, которую напрасно ждал шесть лет. Месье и граф д’Артуа, надеявшиеся наследовать Людовику XVI, первый сам, второй для своего сына, с трудом скрывают охватившее их разочарование.

Их сторонники отказываются верить, что Людовик XVI оказался способным на подобный подвиг; они вспоминают факты, сопоставляют даты. В ночь на Марди Гра[38], на балу в Опере, королеву видели входящей в ложу герцога де Куаньи, где она пробыла довольно долгое время и вышла с припухшими глазами, вся растрепанная и в сильном возбуждении. Слух передавался из уст в уста и дошел до Версаля. По пути он набрал силу и уверенность. Подозрение превратилось в уверенность, гипотеза обрела подтверждение; продаваемые из-под полы памфлеты обеспечивают ему необходимую рекламу. Очень скоро не остается тех, кто не знал бы, что, по всей вероятности, отцом ребенка, которого носит королева, является герцог де Куаньи.

Как истинный куртизан, герцог находит эту честь, сколь бы лестной она ни была, несколько стеснительной. Король, до которого слух тоже дошел, может рассердиться. Охваченный страхом, первый конюший исчезает из Версаля, и, пока Мария-Антуанетта высмеивает его храбрость, он намеренно выставляет напоказ, демонстративно афиширует связь с одной танцовщицей из Оперы.

Если Мария-Терезия пришла в восторг от новости о беременности дочери, сама Мария-Антуанетта испытывает не меньшее удовлетворение от своего состояния. Ее положение королевы упрочилось. Нося в себе будущее трона, она является предметом самых просвещенных забот, самой изысканной предупредительности. Она, всегда любившая детей до такой степени, что взяла на воспитание маленького крестьянина, который живет в ее апартаментах, теперь с радостью думает, что в скором времени будет нянчиться с дофином, потому что она, разумеется, и мысли не допускает о том, что родится дочь.

Эта мысль заставляет ее послушно исполнять советы Лассона. Никаких экстравагантных выходок, балов, охот и безумных шалостей. Ей дозволены только короткие прогулки, то, что она садится за игорный стол, едва терпимо.

В мае назначен акушер. Разворачивается настоящее сражение за выбор человека, на которого ляжет тяжелая ответственность. Окружение королевы хотело бы, чтобы это был Левре, известный практик. Но в хор рекомендаций вставляет свое слово аббат Вермон. И это слово божьего человека кладет конец амбициям мирян. Акушером станет Вермон, родной брат аббата. Он грубоват и неуклюж на вид, зато превосходный специалист.

Ежедневно после обеда Мария-Антуанетта гуляет по часу, а остальное время занимается в своих покоях рукоделием: вышивает или плетет кошельки. Она умиляется беременным женщинам и родителям многодетных семейств, она приказывает отпустить из тюрем всех бедняков, посаженных туда за то, что не могли оплатить услуги кормилиц своих младенцев.

По мере того, как идут дни, она набирает соответствующий обстоятельствам вес, который считает чрезмерным; поскольку жалуется Вермону на увеличение объема своих бедер и груди, тот с успокаивающей грубостью отвечает:

– Эх, мадам, на что вы жалуетесь? Подумайте о том, что вы от природы пузатая и сисястая.