Роскошная и трагическая жизнь Марии-Антуанетты. Из королевских покоев на эшафот

Мария-Антуанетта бросила перо и, смеясь, встала.

– Это же «Наставление», оставленное мне Иосифом. Весьма любопытное сочинение. Посмотрите, мой добрый братец не поленился, предусмотрел всё: обязанности перед королем, перечень дозволенных мне азартных игр, выбор туалетов – вы ничего не забыли? – полезные занятия… Так я стану само совершенство.

Госпожа де Полиньяк поморщилась:

– Похоже на поварские рецепты… И что вы собираетесь с этим делать?

– А вот увидите…

Мария-Антуанетта позвонила. Вошла госпожа Кампан.

– Принесите мне спички и головню, – сказала она.

Когда горничная передала ей затребованные предметы, королева чиркнула спичкой, зажгла головню и, аккуратно держа брошюру за угол, поднесла к огню.

– Вот так! – воскликнула она, бросая ее в камин.

«Наставления» вспыхнули разом. Мария-Антуанетта послала им на прощание воздушный поцелуй:

– Какой прекрасный костер, моя милая! Можно подумать, дьявольские языки…

Схватив госпожу де Полиньяк за руку, она потянула ее к себе, и обе, словно одержимые, принялись отплясывать перед этим благодетельным аутодафе.

Глава XI. Супружеские подвиги

Подобно отшельнику, Иосиф II проповедовал в пустыне. После нескольких недель вполне заслуженного отдыха Мария-Антуанетта вернулась к своим привычным занятиям: азартным играм и развлечениям. Водные прогулки в Шуази, спектакли, ночные шалости на террасе и в рощах Версальского дворца чередовались с увеселениями в Трианоне.

Хотя королева спала отдельно, она тем не менее при случае вела себя с мужем очень предупредительно. Увидела печаль в глазах короля? Разве праздник в Трианоне – не лучшее средство прогнать меланхолию? Спешно организуют представление в китайском стиле с комедией, балетами и ужином. Тысяча восемьсот венецианских фонарей освещают до рассвета пары, танцующие под музыку оркестра французской гвардии, одетого мандаринами. Развеселился ли король? Никто этого не знает, но Неккер заплатил четыреста тысяч ливров.

В октябре двор переехал в Фонтенбло. Потом в Марли, в Компьень, в Шуази. Мария-Антуанетта любит этот большой дворец, стоящий вдали от Парижа, посреди большого леса. По ее желанию для нее оборудовали новые апартаменты. Скульпторы, художники и обойщики переделали по требованиям дня будуар, спальню и музыкальный салон. И поскольку королева испытывает потребность в тишине, чтобы подумать, она может, если ей заблагорассудится, подняться по потайной лестнице в турецкий будуар. Только госпожа де Полиньяк, герцог де Куаньи и минутные фавориты получат доступ в это святилище, когда им нужно будет просить милости и подарки для себя и своих друзей.

А тем временем Людовик XVI, после сильных колебаний, все-таки сдержал обещание, данное Иосифу II. Скорее мертвый, чем живой, он отдал себя в руки господина де Лассона, первого хирурга своей жены. Операция прошла столь удачно, что по возвращении в Версаль Мария-Антуанетта сообщила госпоже Кампан, от которой у нее больше нет секретов, что стала королевой Франции в полном смысле слова.

Она не испытала от этого ни удивления, ни наслаждения. Человек, с которым она должна делить ложе, не из тех, кто возбуждает сильные чувства к себе, вызывает эмоции и физический экстаз. Он действует энергично, как будто желая наверстать упущенное время, но на свой манер; он совсем не похож на скрипача, изящно водящего смычком по инструменту, на котором играет, а скорее напоминает каменщика, укрепляющего постройку сильными мазками мастерка…

Заканчивающаяся зима не прошла для Марии-Антуанетты без волнений. Во-первых, она с удовлетворением отмечает, что к ее советам прислушались, между «Короной и Соединенными Штатами Северной Америки» заключен союз. Франция направит флот и вспомогательный корпус на помощь повстанцам.

Но в момент объявления войны англичанам произошли важные события в Германии. Курфюрст Баварский умер, не оставив наследников. Иосиф II потребовал передать ему некоторые округа Нижней Баварии и в обеспечение своих притязаний сразу направил двенадцатитысячный корпус оккупировать их. Реакция Фридриха II была моментальной: он сосредоточил армию на границах Богемии и заявил, что является защитником баварцев, курфюрст Саксонский и герцог Цвайбрюккенский присоединились к прусскому королю[37], и все трое угрожающе рычали вокруг Иосифа II, не желавшего выплюнуть кость, которую схватил.