Россия и ее империя. 1450–1801

Рис. 7.2. Иллюстрации этнографического характера к отчету о путешествии Адама Олеария, секретаря голштинских посольств, прибывавших в Москву в 1630–1640-е годы, были основаны на его собственных зарисовках. Здесь изображены пять видов наказания кнутом, выносившегося по суду. Воспроизводится с разрешения библиотеки Дартмутского колледжа

Ссылку стали широко применять в XVII веке после отказа от смертной казни за повторные тяжкие преступления. На протяжении XVI века ссыльными становились по преимуществу опальные сановники (иногда вместе с родней), которым это наказание назначалось вместо смертной казни. Местами ссылки были города и монастыри в центре России (Ярославль, Углич) и на севере страны (Пермь, Вятка). Однако к концу столетия, как в Европе, государство стало использовать ссылку (которой предшествовало битье кнутом) для пополнения своих трудовых ресурсов – даже за счет опасных преступников. Смертную казнь стали назначать лишь за самые тяжкие преступления, лишая жизни изменников, зачинщиков мятежей, колдунов и ведьм, нераскаявшихся еретиков, закоренелых злоумышленников. Ссыльные начали отправляться во все концы империи – в Томск, Уфу, Тобольск, на берега Лены, в южные пограничные города от Белгорода до Киева, в Казань, Среднее и Нижнее Поволжье вплоть до Астрахани, на Северную Двину и ее притоки, в Пустозерск, Холмогоры, Кольский острог, наконец, на Терек.

Ссыльных преступников не помещали в застенок – у воевод попросту не было соответствующих ресурсов. Как указывалось в главе 3, большинство сибирских ссыльных вместе с членами семьи крестьянствовали, занимались ремеслом и торговлей, служили в составе гарнизонной стражи. Воеводы рассчитывали на то, что большие расстояния удержат их от побега. В конце XVII века, чтобы преступников можно было сразу же отличить, им отрезали пальцы и уши; впоследствии использовался менее жестокий способ – клеймение. В законе прямо говорилось о том, что если человек с таким клеймом будет обнаружен за пределами Москвы, он должен быть немедленно казнен как беглый опасный преступник.

В Европе в это время смертная казнь принимала вид жутких «спектаклей страдания», играя роль царства ужаса, как показали Питер Спиренбург, Мишель Фуко и другие. В Московском государстве все было намного проще, чем в Лондоне или Амстердаме: ни затейливых эшафотов или помостов для зрителей, ни религиозных церемоний, предшествующих казни, ни последней трапезы, ни дополнительных пыток уже на эшафоте. Вероятно, в России расправа была страшна прежде всего своей быстротой: после вынесения приговора от имени царя – телесное наказание или смертная казнь – закон требовал от судьи сразу же привести его в исполнение, «не мешкая». Осужденному могли дать несколько дней, чтобы раскаялся (в Уложении 1649 года говорилось о шести неделях, но это положение исполнялось редко) и собрать народ, который предполагалось таким образом удержать от преступного поведения. Обычно приговор приводился в исполнение путем повешения или отсечения головы; мужеубийц закапывали заживо, колдунов и еретиков сжигали.

В Московском государстве с преступниками обращались так же безжалостно, как в Европе: пытки и наказания были мучительными и жестокими. К смертной казни со временем прибегали все меньше, но альтернативы – кнут и ссылка – были достаточно болезненными. В зависимости от того, какие указания судья давал палачу, тот мог обойтись с человеком мягко или забить его до смерти. Что же касается ссылки, то одни умирали еще в пути, другие – на новом месте, не выдержав суровых условий.

Россия раннего Нового времени постоянно уравновешивала государственное насилие милосердием. В уголовном судопроизводстве судьи регулярно смягчали приговоры, ссылаясь на царскую милость. Правители объявляли амнистию по особым случаям (рождение новых членов династии, праздники), подавали милостыню тем, кто желал совершить паломничество. Лучше всего об умеренном использовании насилия государством говорит то, каким образом карали участников мятежей. Ответом на крупные восстания 1648, 1662 и 1682 годов в городах центра страны был масштабный розыск подозреваемых, однако наказания соизмерялись с виной. Зачинщиков казнили на главных площадях, десятки людей были биты кнутом и/или отправлены в ссылку – все это «чтобы удержать других», на языке судебных дел. Но сотни рядовых участников не понесли никакого наказания – возможно, власти понимали, насколько бессмысленно задерживать всех: выгоднее было проявить милосердие. После грандиозного восстания Разина на нижней Волге (1670–1671) многих бунтовщиков повесили на площадях для устрашения и острастки, но в то же время жители многих деревень согласились вновь принести присягу на верность царю и были прощены. Московские правители стремились соблюсти равновесие между наказанием, с его сдерживающим воздействием, и прощением, позволявшим достичь большего согласия в обществе.

ВСЕИМПЕРСКИЙ КОНТРОЛЬ: БЮРОКРАТИЯ