Россия и ее империя. 1450–1801

Тем не менее, петровская эпоха стала началом новой жизни для женщин – как и мужчин – из высших слоев общества. В 1718 году Петр ввел новый вид общественного времяпровождения – ассамблеи, покончив (не без сопротивления) с традиционным для Московского государства принципом физического разделения мужчин и женщин в частной и общественной жизни. Соответствующий указ определял, чего следует ждать от ассамблей, которые были обязаны устраивать дворянские семейства: гости съезжаются к определенному времени, после чего общаются, играют в карты и танцуют. Пример подавали Наталья, сестра царя, его супруга Екатерина и дочери – Анна и Елизавета: они одевались по европейской моде и танцевали; Наталья, кроме того, создала придворный театр. Знать быстро приспособилась к новым порядкам: в 1720-е годы голштинский дворянин Берхгольц отмечал «учтивость манер и хорошее воспитание» русских дворян, а также тот факт, что русская культурная повестка оказалась хорошо знакомой ему.

Боярская и поместная знать превращалась в дворянство европейского типа благодаря не только новой одежде и европейским танцам, устраиваемым для общения, но также новым жилищам. Петр повелел, чтобы его приближенные возводили в Петербурге «образцовые» дома одного из трех видов, в зависимости от достатка семейства. Моделью послужили европейские усадебные здания и особняки. Если для московских боярских палат были характерны низкие потолки, небольшие помещения и узкие окна, то для этих зданий – просторные комнаты, предназначенные для светского времяпровождения в европейском духе, кабинеты. Власти побуждали устраивать библиотеки, музыкальные и бальные залы, украшенные светскими портретами, пейзажами и аллегорическими потолочными фресками. За столетие дворяне приобрели привычку к чтению, письму, уходу за садом, танцам и музыке; встречаясь друг у друга, они обменивались мнениями, танцевали и пели.

В течение XVIII века государство знакомило дворян с новыми идеями, стилями, жизненными укладами, которые те узнавали еще основательнее, получая европейское образование (для выходцев из богатейших семейств – учителя-иностранцы, немцы и французы, и университеты Германии, для менее состоятельных – те преподаватели и школы, которые они могли себе позволить). Дворяне читали запоем произведения на французском, немецком и итальянском языках и их же – в русских переводах, а также зарождавшуюся русскую литературу: стихи, прозу, драмы. Путешествовавшие по Европе дворяне и книготорговцы привозили оттуда книги, расширялось и отечественное книгоиздание. В газетах помещали в основном указы и политические новости. На протяжении XVIII века нерегулярно и небольшим тиражом выходили такие газеты, как «Ведомости», на русском и немецком языках. В них публиковались разнообразные статьи научного, практического и литературного содержания, переводы произведений европейских авторов и материалы зарубежных периодических изданий. Частные типографии не разрешалось заводить до 1783 года, но официальные органы (Академии наук, Московского университета, Синода) способствовали появлению и умножению читающей публики. Тредиаковский, к примеру, занимался для Академии не только исследованиями в области русского языка и стихосложения, но и переводами новейших европейских литературных произведений и исторических трудов. Академия публиковала их наряду с одами и пьесами Ломоносова, Василия Петрова, Державина, Сумарокова, а также научными работами – переводными или созданными членами Академии.

Это была эпоха колоссальных сдвигов в том, что касается литературных жанров, языка и стиля. В России интеллектуальные перемены, занявшие в Европе два столетия, произошли всего за одно, при этом жанры и темы, характерные для европейской литературы XVII и XVIII веков, здесь смешались. «Трансплантация» и усвоение европейской литературы происходили с небывалой интенсивностью. Начиная с 1730-х годов – это продолжалось еще и в XIX веке – русские интеллектуалы сознательно занимались созданием «новой» русской литературы, как отмечают И. Рейфман, Люба Голберт и другие. Ставки были высокими, вопросы – чрезвычайно сложными. Какую форму стихосложения предпочесть? Какой язык выбрать – церковнославянский или русский? Какие термины следует использовать в современных научных, философских и литературных текстах? Нужно ли прибегать к различным языковым регистрам для разных жанров? Насколько далеко следует заходить в подражании классикам при создании стихов, прозы и пьес – часто через посредничество французских или английских авторов? До какой степени, творя в духе европейского Просвещения, можно подвергаться влиянию светского деистского свободомыслия?