Россия и Молдова: между наследием прошлого и горизонтами будущего

Воронин «политически споткнулся», уйдя от решения приднестровского конфликта и отказавшись от подписания плана Козака в 2003 г. Тем самым он утратил доверие руководства России, что в последующем сказалось на экономике страны, и без того слабой. Попытка избежать федерализации государства из-за опасения сохранения в Приднестровье российской базы ни к чему не привело. Российские войска по-прежнему в Приднестровье и, по всей видимости, не скоро оттуда уйдут (таковы правила большой геополитики), а республика до сих пор остается расколотой.

Вышесказанное несправедливо вменять в вину только коммунистической власти Молдовы. Можно отметить общий пробел, свойственный молдавскому этногражданскому строительству. Об этом достаточно убедительно сказал в своем интервью канадский профессор Джон Пэкер. Стоит привести его комментарий: «Насколько я знаю, некоторые из тех, кто считает себя румынами, хотят объединиться с Румынией. Можно сказать, что они против территориальной целостности Молдовы. Это плохо? Если вы и правда присоединитесь к Румынии, не стоит думать, что молдаване будут диктовать Румынии свою политику. Решать будет Бухарест. Если вы сделаете для себя такой выбор – хорошо. Если некоторые люди хотят этого – пусть. Но вопрос к остальным: что вы делаете для того, чтобы им было лучше быть частью Молдовы?..

Возможно, вы ничего не делаете. Это как с молодыми людьми, которые эмигрируют. Почему они уезжают из дома? Они едут за лучшей жизнью. В этой ситуации очень трудно говорить о норме. Понятно, что положение Приднестровья для многих стран ненормально. Но если бы я был членом молдавского правительства, я бы хотел насколько возможно большей интеграции этой части страны. Чем больше, тем лучше.

Чем дольше эта часть страны не будет под эффективным контролем Молдовы (а прошло уже почти 30 лет), тем меньше шансов, что она скоро вернется под него. Фундаментальный принцип в международном праве – это принцип эффективного контроля. И если поколениями нет этого контроля, могут появиться вопросы: а на чем вообще основаны притязания на эту территорию?

Не в интересах Молдовы препятствовать интеграции Приднестровья, особенно в политическую жизнь республики. Я не понимаю логики. Я бы сказал, что это обязанность Молдовы – применять единый закон по отношению ко всем жителям Молдовы, включая приднестровцев.

Иначе возникает вопрос: почему Молдова препятствует реализации возможности иметь во власти представителей всех своих граждан? Это антидемократично и нарушает права граждан. Более того, это противоречит логике и даже закону»[182].

Активно запущенная попытка решения вопроса о законодательной поддержке национальных меньшинств так и не изменила их неустойчивого положения в новых условиях, а сама, во многом, осталась на бумаге. И конечно, нельзя обойти стороной проблему русского языка в республике. То, ради чего во многом те же нацменьшинства и проголосовали за Партию коммунистов, которая в придании русскому языку государственного статуса тоже не сдержала своего обещания, не хватило политической смелости и гражданского сознания. События 7 апреля[183]окончательно сместили Партию коммунистов Молдовы с политической сцены региональной политики в район «оркестровой ямы с плохо налаженными инструментами». Признаться, больше всего в этом фарсе жалко стариков, часть из которых продолжает свято верить верхушке партии, которая использовала название коммунистического бренда и наживалась на шее у народа полиэтнической Молдовы ничем не хуже, чем сместивший их либерал-демократический альянс.

IV. Реванш правых сил в Молдове: нагнетание антирусских настроений [184]