Россия и Молдова: между наследием прошлого и горизонтами будущего

Остановим внимание уважаемого читателя только на одном издании: «Россия. Полное географическое описание нашего Отечества: настольная и дорожная книга для русских людей»²³⁶. Книга вышла под редакцией сына Семенова-Тянь-Шанского – Вениамина Петровича Семенова, под общим руководством П.П. Семенова и В.И. Ламанского.

Четырнадцатый том этого издания посвящен описанию Крыма и Новороссии. В последнюю включались Херсонская, Таврическая, Екатеринославская, Ставропольская губернии, области войска Донского и Бессарабия.

Это была так называемая большая Новороссия, и включение в ее состав Бессарабии отнюдь не было ошибкой. Следует предположить, что это была своего рода реакция на формирование общего славянизированного, а точнее сказать – русифицированного пространства, в которое включалась и Бессарабия, с ее полиэтническим составом населения, в том числе – восточными романцами – молдаванами.

Как подчеркнул В. Семенов-Тянь-Шанский, «населенная, по приглашению Потемкина, самыми разнообразными этнографическими элементами, во главе с великороссами и малорусами, Новороссия начала сгущать свое население и разрабатывать под земледелие свои действенные степи со сказочной быстротой»²³⁷.

Допустимо предположить, что активизация промолдавских сил в первом десятилетии XX в. (открытие национально-демократической газеты «Басарабия», в 1907 г. – газеты «Басарабия Реынноитэ», в 1912 г. – журнала «Луминэторул», в 1913 г. – журнала «Кувынт молдовенеск» и т. п.) могла способствовать опасениям властей в связи с возможными национальными возмущениями в крае. Поэтому губерния оказалась включенной в огромный новороссийский анклав, где молдовенизм был, по-сути, растворен. Любопытно, что при презентации этноса авторы Словаря используют его название «молдаво-влахи или румыны», подчеркивая, что они составляют большинство жителей Бессарабской губернии. А далее в тексте уже применяется этноним «молдаване».

Согласно прозучавшей характеристике, «нравственность, честность, трезвость и, наконец, уважение к старшим и заветам прошлого составляют отличительные черты характера молдаванина»²³⁸.

В тексте представлены антропологические характеристики представителей молдавского народа, описаны их занятия, традиционная одежда, желище, пища, прокомментирована свадьба, семейные отношения, основные формы фольклора.

При подчеркивании православного вероисповедания молдаван одновременно обращается внимание на то, что «малоруссы дразнят молдаван: “Эй ты, тринадцатой веры” (кличка эта объясняется религиозной обособленностью и необщительностью молдаванина). С 1876 г. богослужение у всех молдаван совершается на церковно-славянском языке». При этом констатируется сохранение множества дохристианских представлений: «Все еще существуют у них домовые “стахии”, ведьмы – “стригои”, тени умерших, встающих из могил в день св. Андрея, против которых всесилен один чеснок, спрятанный в дверях и окнах, <…> молдаванин, прежде чем прикоснуться к напитку, дует на него, чтобы отогнать мертвецов»²³⁹ и т. п.

Вместе с тем следует констатировать, что отдельные сведения о молдаванах, как и о цыганах, приводятся в словаре как явно устаревшие. Например, в тексте говорится, что «проводы покойника, по-старинному – непременно даже летом на санях, запряженных четырьмя волами с рогами, перевязанными белыми холстяными полотенцами»²⁴⁰.

Вполне допустимо, что подобного рода практика могла иметь место, но на момент выхода словаря в свет немалое число авторов не указывали на подобного рода традицию. Одновременно, примерно в то время как начал издаваться словарь, увидела свет статья известного этнографа Д.И. Анучина «Сани, ладья и кони как принадлежности похоронного обряда» (1890)²⁴¹. Вряд ли авторы Словаря позаимствовали подобную информацию из данной публикации, но категоричность их утверждения о том, что похороны осуществлялись только таким образом, не выдерживает критики и аргументов при сравнительном анализе.

Завершая рассмотрение данного источника, хотелось бы обратить внимание читателя на то, что словари на тот период представляли весьма серьезный источник информации. Основная масса людей, находившихся вне Бессарабии и незнакомых лично с ее населением, порой именно через подобные издания узнавали определенные подробности, касающиеся истории, культуры и положения того или иного народа.