Россия и Молдова: между наследием прошлого и горизонтами будущего

Данный список авторов призван лишний раз подчеркнуть, что на территории Бессарабии проживало очень мало пишущих личностей, в том числе молдавского происхождения. Кстати, этот факт во многом объясняет причину влияния пишущих молдаван из-за Прута (а к моменту выхода в свет книги А. Защука румынская идея уже получила ускорение)²¹¹ на грамотных бессарабцев, коих в крае было не так уж и много. Это замечание к тому, что на момент написания и издания книги А. Защука Россия не имела особой программы поддержки и развития молдавской идеи (это пришло позже). Причем внимательный Защук не упустил возможности констатировать отсутствие в Кишиневской библиотеке хотя бы одного «из изданных сочинений, относящихся до Бессарабии»²¹².

У авторов данной книги нет возможности (равно как нет и необходимости, в силу иной проблематики) останавливаться на анализе всех видов учебных заведений, который осуществил в своей работе А. Защук. Стоит лишь отметить, что сделал он это со свойственной ему скрупулезностью и вниманием к деталям.

Кстати, Защук неоднократно касался вопроса о достаточно открытых (в частности, торговых) контактах бессарабцев с запрутской Молдовой²¹³, что в немалой степени подтверждают и исследователи более позднего времени, указывая не только на торговые, но и на культурные связи молдаван двух берегов Прута²¹⁴.

Вторая часть его подробного монографического исследования посвящена освещению системы управления Бессарабией, включая ее светское, военное и религиозное направление. Здесь же рассматривается система налогообложения, приводятся сведения о состоянии городов и селений края.

Исследование А. Защука получилось объективным, подчеркивающим поэтапное аккумулирование местной власти административным аппаратом Москвы, внедрение областных органов, подведомственных министерствам внутренних дел, юстиции, финансов, народного просвещения, госимуществ, а также духовному, военному ведомствам, почтовому и путей сообщения.

По сути, население края попало под несколько административных преобразований. Первое имело место в 1812–1815 гг. Оно даровало жителям края ряд привилегий, а сама Бессарабия управлялась временным правительством, образованным главнокомандующим Дунайской армией адмиралом П.В. Чичаговым. Однако произвол местных властей и чума привели к оттоку части населения в турецкие земли, что было крайне невыгодно России. Это привело к появлению первого органического устава для управления Бессарабской областью (от 26 мая 1816 г.): «Областные правительственные места составлены из двух департаментов; советники обоих департаментов, из туземных помещиков, составляли общее собрание, под предводительством гражданского губернатора»²¹⁵.

Уезды разделялись на исправничества. Исправниками избирались молдавские местные помещики. «Непосредственному управлению исправника подлежали все жители цинута (уезда). Каждый цинут или уезд, кроме того, разделялся на несколько частей или околов, которыми заведовали так называемые околоши. Низшим сословием дворян (низших однодворцев) заведовали капитаны де мазыл, а местечками управляли капитаны де тырг. Околаши, капитаны де мазыл и де тырг определялись в это звание исправниками и непосредственно от них зависели. В руках исправников были суд и расправа; суд совершался почти всегда на словах и на молдавском языке»²¹⁶.

Следующий устав для управления областью утверждается Высочайшим указом 29 апреля 1818 г. Согласно ему верховный совет составляли местные дворяне, под предводительством полномочного наместника. «В нем завершались окончательно дела о жизни, чести и имуществе жителей края, и действия его продолжались до 1828 г.»²¹⁷.

Очередная реформа пришлась на время правления краем новороссийским генерал-губернатором князем Воронцовым²¹⁸. Как отмечает А. Защук, «князь вполне понимал невыгоды и злоупотребления верховного совета. <…> По его проекту было составлено и представлено на Высочайшее усмотрение новое положение об управлении Бессарабской областью»²¹⁹, получившее узаконение 29 февраля 1828 г. В соответствии с данными преобразованиями верховный совет был назван областным и получил совещательный статус.

Из вышесказанного становится видно, как постепенно ослаблялась власть местных вельмож и централизовалось управление краем. Но это был сложный, болезненный и, самое главное, не односторонний процесс. Исследователь В. Стати в своей «истории Молдовы» подчеркивает, сколь болезненно реагировала на изменения своего статуса местная молдавская элита, пытающаяся сохранить свои привилегии в новых условиях²²⁰. Можно утверждать, что в определенной степени подобное поведение молдавской элиты способствовало сохранению чувства этнической обособленности и индивидуальности.