Россия и Молдова: между наследием прошлого и горизонтами будущего

В другой работе автора Бессарабия представлена как «пестрый край, населенный молдаванами, русскими, евреями, греками, армянами, русняками, хохлами и цыганами, – край, прилегающий к Турции, Молдавии и Австрии, служит издавна приютом бродягам всякого рода и местом постоянных сообщений наших русских раскольников поповщинского толка с их заграничными единоверцами»²⁷⁴.

В письмах родным Аксаков не выбирал выражения, ощущается его взгляд свысока на местное население в целом. Собственно, никто не говорит о том, что Аксаков должен был его восхвалять, но в его характеристике жителей края, в первую очередь молдаван, порой прослеживается откровенно негативная характеристика. Ему принадлежит выражение «молдаване – дряблый народ»²⁷⁵ или «молдаване, попадавшиеся мне по дороге, довольно зверообразны..»²⁷⁶. Он неоднократно повторяет мысль о том, что молдаване ленивы, обращая при этом внимание на то, что их женщины более трудолюбивы в сравнении с мужчинами.

Автору свойственно отмечать стремление молдаван к обустройству своего жилища: «Молдаванские хаты еще чище и красивее малороссийских; как бы ни был беден молдаван, хата его убрана коврами и разными домашнего искусного рукоделья тканями, которых даже и не продают. Впрочем, это все труды женские; женщина в этих сторонах деятельна и трудолюбива и несравненно выше мужчины. Омолдаванившийся хохол в десять раз ленивее коренного хохла. Хозяин моей хаты, отбыв подводную повинность, дня два с видом невыразимой неги пролежал за печью, говоря только от времени до времени: “Когда эти государи между собой замирятся!” Вообще вся Херсонская губерния и Бессарабия сильно истощены и разорены войною (речь идет о русско-турецкой войне 1853–1856 гг. – Прим. авт.) и неурожаем: хлеба нет вовсе, и другой пищи, кроме мамалыги (кукурузы) и то в малом количестве, нет»²⁷⁷.

А.С. Афанасьев-Чужбинский. Далее, при описании еврейского народа, ряда других этносоциальных сообществ, проживавших в крае, читатель еще будет иметь возможность познакомиться с фотографическими описаниями их культуры и быта, оставленными писателем-этнографом Александром Степановичем Афанасьевым-Чужбинским.

В 1856 г. правительством Российской империи был основан специальный комитет для изучения морей и речных артерий государства, проведения топографических исследований и описания положения и быта исследуемых побережий. В состав данного комитета вошли писатели А.Ф. Писемский, А.Н. Островский, М.Л. Михайлов и многие другие, среди которых был и Александр Степанович Афанасьев, известный под псевдонимом Чужбинский.

Родился А.С. Афанасьев-Чужбинский в 1817 г. в Лубянском уезде Полтавской губернии. Учился в Нежинском лицее. После продолжительной военной службы ушел в отставку и занялся редакционной, писательской и краеведческой деятельностью²⁷⁸. Был активным членом РГО и Комиссии для описания губерний Киевского учебного округа²⁷⁹. По заданию вышеуказанного комитета он исследовал бассейны рек Днепра и Днестра.

Для публикации результатов работы указанного комитета был учрежден специальный ежемесячный журнал «Морской сборник». В нем впервые была опубликована работа Афанасьева-Чужбинского «Поездка в Южную Россию». Позже эта работа вышла в двух томах под названием «Очерки Днепра» (Ч. I) и «Очерки Днестра» (Ч. II).

После окончания экспедиционной работы Афанасьев-Чужбинский вернулся в Петербург, где занимался в основном литературной и журналистской деятельностью. В последние годы своей жизни он работал смотрителем Петропавловского музея. Умер в Петербурге 6 сентября 1875 г. В историю украинской культуры его имя вошло не только благодаря литературной деятельности и двухтомной работе «Поездка в Южную Россию», но и многочисленным статьям по украинской этнографии, филологии, в частности по литературной критике.

К неординарной личности и творческой деятельности Афанасьева-Чужбинского относились по-разному. Измаил Иванович Срезневский достаточно высоко оценивал его вклад в науку. Полярной точки зрения придерживался известный ученый XIX столетия А. И. Яцимирский, резко отозвавшись об этнографической «Поездке в Южную Россию». Он считал его дилетантом, присвоил ему ярлык «туриста»²⁸⁰, не учитывая того, что это был один из первых опытов сбора этнографического материала на окраинах России и любая информация, собранная даже неквалифицированными специалистами, была важна.

Иван Франко отмечал недооценку работ Афанасьева-Чужбинского в среде украинских ученых, считавших, что «он как-то неопределенно держал себя в вопросах украинской политики: не то шел рука об руку с “громадою”, не то тянул в сторону “москалей”»²⁸¹; сам Франко высоко оценивал его научные заслуги.