Россия на распутье: Историко-публицистические статьи

Даже когда манчжурское фиаско показало всему миру гнилость всей системы управления «мандаринов», потребовалось некоторое время прежде, чем народ был взбешен до такой степени, что стал отвергать всякие распоряжения и правительства, хоть каким-то образом зависящие от «мандаринов». На первом оппозиционном собрании земцев в ноябре 1904 года386 не звучало никаких требований, кроме национального представительства умеренного вида, и создание центрального земства в Санкт-Петербурге было бы воспринято с удовлетворением. Князь Святополк-Мирский действительно советовал императору удовлетворить эти умеренные требования. Этого не случилось. Утверждают, что вновь Витте возвысил свой весомый голос против предложения Мирского, и еще одна возможность была упущена: указ 25 декабря 1904 года появился в усеченном виде с многозначительным пропуском какого-либо упоминания о народном представительстве387. Таким образом, монархия отвергла, по крайней мере, четыре раза возможности для постепенного введения нации в политическую работу. Цари и их советники не хотели иметь дело ни с просвещенным, ни с видоизмененным Государственным советом, ни с неофициальными собраниями земцев, ни со средоточением губернского самоуправления: неудивительно, что теперь они оказались лицом к лицу с национальным собранием, избранным вопреки их желанию и политике.

Когда стало невозможным игнорировать растущую агитацию и пришлось созвать Государственную думу, бюрократия вновь действовала так, как будто ее главной целью было довести дело до своего собственного краха. Она была преисполнена самомнения во времена капризной тирании. Она показала, на что она способна в своем безрассудстве и цинизме. Предприимчивые молодые чиновники бросились на поиски подложных документов и опорочили систему представительства. Устаревшее австрийское законодательство, прусское избирательное право, французские конституции времен первой и второй империй, пережитки шведской бюрократии, – все это выискивалось для того, чтобы составить конституцию, которая могла бы сделать из обещанных либеральных институтов простой церемониал, ширму, скрывающую темные дела бюрократии. Прусский парламент основан на плутократии, на таком избирательном праве, при котором политическое влияние различных классов общества оценивается в соответствии с суммой их непосредственного вклада в казну; почему бы в России не попробовать увеличить избирательную власть привилегированного меньшинства и не урезать избирательное право малообеспеченных? Австрийской и другим старомодным системам представительства известен механизм разделения избирателей на антагонистические группы с целью управлять с помощью такого разделения; русское законодательство создало совершенный лабиринт из групп и состояний, из которого представители народа вынуждены с трудом выбираться. Великий Наполеон388 провел распределение функций законодательства между несколькими органами таким образом, чтобы ни один из этих органов не мог эффективно противодействовать намерениям правительства; Государственный совет должен вырабатывать закон, Трибунат критиковать его, Законодательный корпус принимать или отвергать его389. Можно заметить нечто подобное, принятое для ослабления противовесов, в Основных законах 19 августа и 5 марта390, предполагалось, что Дума будет совещательным органом, в то время как действительная разработка законов была доверена министрам, независимым от Думы.