Россия на распутье: Историко-публицистические статьи

Провозглашена аграрная реформа, основанная на экспроприации земли, принадлежащей государству, царской семье, церкви, монастырям и частным собственникам. Безусловно, при коротком упоминании в этих нескольких словах принимается огромная ответственность. Так ли уж обострились нужды крестьян, чтобы была необходима перемена всех существующих условий собственности? Как долго частная собственность может сохраняться в условиях такой реформы? Какие законодательные ограничения и административное руководство следует предусмотреть для того, чтобы обеспечить надлежащее использование возможностей, представленных такой реформой? Должны ли крестьяне получить просто участки земли или также и капитал, необходимый для ее обработки? Какой стандарт справедливости может использоваться при установлении цены при покупке земли? Сможет ли страна вынести финансовую тяжесть такой операции? Будут ли приняты во внимание различия в условиях и целях, существующих относительно аграрной программы в различных частях империи. Все эти и многие другие вопросы, возникающие сами собой, жарко обсуждаются даже сейчас. От того или иного решения каждого из них зависят совершенно различные концепции предлагаемой реформы. Поскольку это так, то было бы, несомненно, более подходящим принять во внимание бедственное положение сельского населения во многих частях России и потребовать полного разрешения аграрных трудностей, не давая пустых обещаний экспроприации. В этой односторонней форме люди видят угрозу собственности, не видя крайней необходимости такого подхода или особых средств, которые следовало бы использовать.

Опять же какой смысл придается пункту, относящемуся к военному устройству: «Памятуя о тяжелом бремени, которое народ несет в армии и флоте Вашего Величества, Государственная дума озаботится укреплением в армии и флоте начал справедливости и права». Пускаться в рискованное предприятие на такой опасной почве лишь для того, чтобы предложить столь неопределенную формулировку, характерно для более сентиментального, чем практического способа, каким принимался и разрабатывался адрес. Как и в случае с «Правами человека» думский адрес является в большей мере прологом революции, нежели мирного законодательства. В нем нет ничего по сути ложного; фактически все его принципы представляют великодушные абстракции. Огромная и реальная проблема заключается в том, чтобы облечь их плотью и наполнить кровью, воплотить их в работающих институтах.

Несомненно, для объяснения и в защиту такой деятельности Думы следует сказать одно: ее непосредственно спровоцировало правительство. Положение последнего было определено манифестом 5 марта404, Основными законами 6 мая405 и оно было подтверждено в декларации Совета министров 26 мая406. Эта последняя касается нас непосредственно, так как она составлялась как непосредственный ответ на думский адрес. Даже по сравнению с речью гр. Витте в Государственном совете407 она представляла жалкое зрелище. Кардинальные вопросы свободного законодательства, отмены Основных законов, ответственного правительства были попросту отметены простой ссылкой на эти самые Основные законы. Что касается аграрной проблемы, то была провозглашена неприкосновенность частной собственности, как будто простого провозглашения достаточно для того, чтобы подавить в зародыше все планы экспроприации и принудительного выкупа земли. В вопросе о гражданских правах правительство не смогло предложить ничего, кроме сетований на плохие времена, убийц и восстания; как будто правительство не утратило всякое доверие в результате попыток установить своего рода порядок с помощью произвола и жестокости, которые, по сути, освободили его от этой задачи. Как точно заметил по этому поводу либеральный еженедельник: абсурдный характер заявления премьера заключается в меньшей степени в противостоянии народу, чем в полной неспособности министров понять положение, до которого они довели и себя, и страну408.

Последующее было еще более поразительным. Запуганные всеми ораторами, которые обращались к Думе по этому случаю, министры все еще держатся за свои места и продолжают действовать наподобие красной тряпки, приводя Думу в ярость. В любой другой стране, кроме России, случилось бы одно из двух: или правительство ушло бы в отставку, или Дума была бы распущена. Ни одна из этих возможностей не имеет места в России. По-видимому, считается возможным и полезным иметь два неистово противоборствующих правительственных центра в стране: правительство без всякой тени морального авторитета и парламент, лишенный средств оказывать практическое влияние на ход дел. И это в то время, когда страна охвачена беспорядками и волнениями.