Россия на распутье: Историко-публицистические статьи

Было бы также ошибкой прилагать стандарты обычной законности к современному положению сельских классов в России. Даже помимо общего возбуждения и брожения, произведенного революционным кризисом, крестьянство имеет давние претензии и требования. Для того, чтобы понять ситуацию, следует помнить, что крепостничество в России никогда не признавалось подданными как завершенное правовое устройство. Народ сохранил инстинктивное и устойчивое понятие, что их подчинение дворянам было делом политической необходимости, а не частного права. Особенно в отношении земли, они никогда не переставали считать, что земля принадлежит земледельцам. Существовало курьезное высказывание, обычно использовавшееся крестьянами в дни крепостничества. Они говорили своим хозяевам: «Мы – твои, но земля – наша». Исторически сложившаяся мирская община позволяла им сохранить их классовое сознание во времена крепостного права; и когда пришло освобождение, оно расценивалось не как новое устройство, а как восстановление исторических прав. С этой точки зрения, оно казалось неполным и неудовлетворительным. Около одной пятой площадей, ранее занятых крестьянами, нужно было уступить в результате раздела с дворянами; остальная земля была обложена тяжелыми выкупными платежами; наделы, создаваемые в это время, были неравными по размерам и ценности – пять миллионов из них было размером менее трех акров каждый, тогда как предполагалось, что нормальный размер надела семьи из пяти человек должен составлять 28 акров.

В течение последующих за освобождением пятидесяти лет давление сельских масс на землю постепенно возрастало. Статистики сообщают нам, что ежегодный прирост населения в России достигает 1 600 000 человек. Как может быть распределен этот прирост? Промышленное развитие находится все еще в таком отсталом положении, что только одна четвертая часть от прироста находит выход в городской жизни и промышленном производстве. Колонизация все еще движется на восток, но возможности для поселения становятся все более редкими из-за природных условий и недостаточности правительственной поддержки. Ирригация, средства связи и возможности транспортировки, кредит переселенцам и помощь в приобретении машин и орудий – все эти необходимые условия переселенческой политики большого масштаба все еще очень неполно представлены в России. В результате только шестая часть избыточного населения находит выход в эмиграции из перенаселенных районов. Конечно, перенаселенность является в большой степени относительной и соответствует примитивной системе экстенсивного хозяйства с преобладанием трехпольного севооборота. Если будут введены улучшенные методы и современная техника, то положение в целом изменится. Замена экстенсивного земледелия интенсивным была бы равна предоставлению деревне дополнительных 200 000 000 акров земли; но такой процесс требует времени, и его нельзя импровизировать по команде. Он должен быть неразрывно связан с дальновидной экономической политикой и энергичной помощью со стороны правительства – делами, в которых старый режим, несмотря на судорожные усилия, был явно не отвечающим требованиям.

Даже в таких условиях земледелие постепенно становилось более продуктивным и прогресс сельского хозяйства становился заметен всюду, но достижения в этом направлении не соответствовали росту потребностей сельских классов. Все возрастающее давление на землю вынуждало крестьян покупать или арендовать наделы по крайне высоким ценам. В соревновании с другими социальными группами за владение землей они постепенно оттеснили в большинстве губерний как дворян, так и купцов, но подорвали свои силы в этом процессе; угрожающие симптомы экономического упадка стали проявляться в виде тяжелой задолженности, недостаточного поголовья скота, плохих урожаях и других недостатках.

Первым предупреждением власть предержащим стали выступления крестьян в 1905 г., когда в атмосфере революционного возбуждения аграрные беспорядки и насильственные экспроприации у землевладельцев произошли в большинстве губерний. Это движение пришло в упадок в то же самое время, что и революционные симптомы. Правительство Столыпина отметило ситуацию и попыталось исправить ее по-своему. Вместо последовательного перераспределения земли, за которую выступали прогрессивные партии, оно начало проводить политику, направленную на создание сельского среднего класса – своего рода крестьянской буржуазии, которая, по мнению Столыпина и его советников, должна была действовать как волнорез против революционного движения. Столыпин обобщил свой план в кратком выражении: «Мы делаем ставку на сильного»630.