Россия на распутье: Историко-публицистические статьи

Освобождение сохранило и укрепило традиционную организацию крестьянства, как она существовала в 1861 году. Большая часть Великороссии осталась в руках деревенских общин, которые имеют право передела земли между составляющими ее семьями в соответствии с потребностями и рабочей силой, а также обладают широкими полномочиями для регулирования сельской жизни. Перед государством община как единое целое отвечает за выплату налогов всеми ее членами. На юге и западе землей владеют совместно несколько хозяйств. Нижняя административная и полицейская единица образуется деревенской общиной с ее сходами и выборным старостой, в то время как следующая инстанция образуется своего рода сотенным союзом, волостью, к которой приписано несколько деревень. Волости принадлежит юрисдикция над крестьянами, проживающими на ее территории, и она осуществляет правосудие по их делам согласно обычному праву, но люди, не принадлежащие к крестьянскому классу, не имеют к ней никакого отношения. Всего около 23 миллионов получили свободу на основании указа 19 февраля 1861 года, и в 1863-м и 1866 годах получили похожие земельные наделы и организацию и крестьяне, зависящие непосредственно от короны297.

Еще одним дополнением к великой реформе был аграрный закон, введенный в 1864 году Милютиным и его друзьями в Польше298, где личное освобождение, проведенное в начале века французами, оставило крестьянский класс в исключительно тяжелых условиях. Этот закон был проведен после польского восстания 1863 года путем более основательной политики наделения землей, чем та, что осуществлялась в России. Можно мимоходом заметить, что село, gmina (от немецкого Gemeide 299), здесь не является чисто крестьянским институтом, а включает всех, проживающих на его территории.

Все эти грандиозные изменения осуществлялись в целом весьма справедливо мирскими посредниками, избранными из поместного дворянства, и принимались с достоинством и спокойствием крестьянами, и эта сторона их истории по праву заслуживает пристального внимания, показывая, до какой степени (несмотря на суету и возбуждение первого момента) принятые меры оказались удовлетворительными и отвечали требованиям, по крайней мере, ближайшего будущего.

Освобождение было больше, чем реформой, оно было мирной революцией: оно изменило экономическую структуру общества, обеспечив его внезапно свободной рабочей силой, и оно сделало необходимыми другие реформы – политическую, административную и судебную, – изменив социальный базис, на котором покоилось все устройство предыдущей эпохи. Прежде всего система управления не могла оставаться неизменной. Она представляла собой любопытную смесь бюрократии и аристократических привилегий. Абсолютная власть царя покончила со всеми ее ограничениями в высшей и центральной администрации, но не обладала средствами для осуществления своих распоряжений на всей территории империи. В том же духе, в котором она препоручила благополучие большинства людей руководству и личным интересам землевладельцев, она отдала поместному дворянству каждой губернии право выбора администрации и полицейских, а также судей, хотя само назначение их на должность осуществлялось правительством, и действовать они должны были с оглядкой на его приказы и контроль. Члены класса, заполнившего губернские должности, из noblesse — можно назвать его этим старинным французским термином, чтобы подчеркнуть отличие от английской знати, использовали свои административные и судебные должности точно так же для личных интересов, как каждый отдельный помещик управлял своим имением и своей «крещеной собственностью». Взяточничество, казнокрадство, злоупотребление властью были прямым следствием системы, и были люди, которые так и не поняли, что поступали дурно, используя административную власть для личной выгоды. Наконец, вездесущее присутствие абсолютизма подкреплялось губернатором, высшим должностным лицом, напрямую назначаемым короной, своего рода пашой, который официально назывался губернатором и, как предполагалось, должен был следить за всем происходящим, по сути дела являясь политическим провидением региона. Нетрудно угадать последствия такого административного устройства: назойливая опека, приносящая только вред свободной инициативе, целый ряд напыщенных, самоуверенных, избалованных и невежественных губернаторов, лучшими из которых были те, кто не воспринимал свою власть слишком серьезно; стремление должностных лиц лестью и обманом скрыть действительное положение в стране и влияние чиновников-бюрократов, заменяющих реальные дела бумажной перепиской.