Россия в канун войны и революции. Воспоминания иностранного корреспондента газеты «Таймс»

Развитие промышленности на капиталистических началах и последующее образование массового промышленного пролетариата, естественно, вызвали большое разочарование среди многочисленных теоретиков, веривших, что Россия так или иначе избежит «гноящихся язв западной цивилизации». Опыт доказал, что эта вера оказалась иллюзией, а те, кто пытался остановить естественный ход промышленного прогресса, были вынуждены признать тщетность своих усилий. Крупные фабрики росли в размерах и в числе, а кустарные промыслы исчезали или попадали во власть посредников, артели не продвинулись ни на шаг в ожидаемом развитии. Фабричные рабочие, все бывшие крестьяне, теряли связь с родными деревнями, покидали свои наделы общинной земли. Словом, они превращались в наследственную касту городского населения, и славянофильская мечта о том, чтобы каждый фабричный рабочий имел дом в деревне, уже не имела шансов осуществиться. Не было и никаких надежд на перемены к лучшему в далеком будущем. С усилением конкуренции среди заводчиков выкорчевывание мужика из почвы должно происходить все быстрее и быстрее, потому что работодателям требуется все больше квалифицированных рабочих, готовых стабильно трудиться круглый год.

Такое положение дел оказало любопытное действие на ход революционного движения.

Позвольте очень кратко напомнить, через какие последовательные этапы уже успело пройти движение. Как мы видели, первыми были нигилисты, горячие юноши периода «бури и натиска», которые отвергали и высмеивали уважаемые традиции и принципы прошлого и охотно принимали и искажали новейшие идеи Западной Европы. Подобно большинству образованных соотечественников, они верили, что в гонке прогресса Россия вот-вот догонит и опередит западные народы и что этого вожделенного результата можно достичь, если обнулить существующие институты и перестроить общество по планам Прудона, Фурье и других авторов ранней социалистической школы.

Когда нигилисты растратили все свои силы и истощили терпение публики философствованием и многословием, устным и письменным, на сцену вышла партия действия. Подобно нигилистам, они стремились к самым радикальным политическим, социальным и экономическим реформам, но считали, что их нельзя осуществить силами одних только образованных классов, и решили призвать к сотрудничеству народ. Для этого они пытались обратить массы в евангелие социализма. Сотни их стали миссионерами и «ушли в народ». Но необразованные массы так и не сумели понять евангелия социализма, и самые ревностные и неосторожные из проповедников попали в руки политической полиции. Те, кому удалось спастись, осознали свои ошибки, но все еще цеплялись за надежду осуществить политическую, социальную и экономическую революцию и с этой целью решили изменить тактику. Освобожденный крепостной показал, что неспособен к «длительной революционной деятельности», однако были основания полагать, что он, как и его предки во времена Стеньки Разина и Пугачева, способен восстать и расправиться со своими угнетателями. Поэтому его нужно использовать для уничтожения государственной власти и бюрократии, и тогда будет легко организовать общество на основе всеобщего равенства и принять долговременные меры против капитализма и создания пролетариата. Это была вторая фаза движения.

Надежды агитаторов оказались столь же обманчивыми, как и надежды пропагандистов. Мужик остался глух к их подстрекательствам, и полиция вскоре положила конец их стараниям. Таким образом, недопеченные радикальные реформаторы встали перед дилеммой. Либо им нужно на время отказаться от своих планов, либо немедленно нанести удар по своим гонителям. Как мы знаем, они выбрали второй вариант и после тщетных попыток запугать правительство терактами против ретивых чиновников убили самого царя; но, прежде чем они успели продумать конструктивную часть своей задачи, самодержавная власть и бюрократия сама разгромила их организацию, а тем, кто избежал ареста, пришлось искать спасения в эмиграции в Швейцарии и Париже. Так закончился третий этап.

Тогда со всех сторон от побежденных, раздавленных революционеров раздался крик: «Что делать?» Кто-то считал, что поверженную организацию следует восстановить, и с этой целью из Швейцарии последовательно приехал ряд секретных агентов. Но все их усилия, как они признавались сами, оказались бесплодны, и, по всей видимости, все, кроме немногих фанатиков, погрузились в уныние, как вдруг раздался голос, призвавший беглецов сплотиться под новым знаменем и повести борьбу совершенно новыми методами. Голос исходил от (если можно так выразиться) революционолога незаурядного таланта – г-на Плеханова, поселившегося в Женеве с небольшим кругом друзей, называвших себя группой «Освобождение труда». Его взгляды изложены в ряде небезынтересных публикаций, первой из которых была брошюра «Социализм и политическая борьба», изданная в 1883 году.