Россия в меняющемся миропорядке

При рассказе о походе Олега «на Царьград» 907 г. летописец называл «данью» ту плату, которую предложили ему «Греки, устрашенные его намерением» штурмовать город. Сверх этой дани греки обязались уплатить так же в разовом порядке уклады на города Киев, Чернигов и др. По словам Н.М. Карамзина, «древний смысл слова «дань» есть дар, и уклады»104. При описании походов киевских князей «на Царьград» он чаще называл ее «добычей», каковой она была всегда.

Как видим, в старину не существовало признаков, по которым дань можно было разделить на виды: не зная конкретного дела, нельзя было понять, о разовой или о многократной выплате идет речь.

Обвиняя греков в неуплате дани, что и стало якобы причиной войны Игоря с империей в 941 году, А.Н. Сахаров говорил о некоей «ежегодной дани», не уточняя время появления этого обязательства. В прошлом в отношениях Киева и Греков вопрос о дани возникал лишь в 907 году. Но мы знаем, что тогда он сполна получил то, что требовал, после чего вместе с войском быстро, как сказано в ПВЛ, ушел «восвояси». В сохранившихся архивных источниках нет никаких свидетельств того, что в последующие годы дружинники Олега ходили за ней в далёкий Царьград. Нелепо думать, что и сами греки ежегодно доставляли ее в Киев. Таким образом, не только сам объем дани никак не предполагал многократного, а тем более ежегодного получения подобного «дара» от греков за обретенный мир, но и не предусматривал процедуры ее регулярного получения. Поэтому вопрос о дани такого рода – выдумка, о которой нужно забыть.

Но, может быть, сторонники этой точки зрения имели в виду отказ греков платить какую-то иную «дань». Чтобы проверить это, нам снова придется вернуться в 907 год, так как только тогда было произнесено слово «дань». Вероятно, как «дань» некоторые авторы понимают льготы, которые якобы тогда же потребовал Олег для своих подданных, и которые стали содержанием договора 907 г. Это так называемое «слебное», т. е. кормление «послов», которых Киев рассчитывал направлять в Константинополь с княжескими грамотами, и такие же «месячины» – ежемесячная выдача продуктов («хлеб, вино, мясо, рыба и плоды») Руси, «ходящей в греки» по торговым делам на все время их пребывания там. Помимо «кормления» предусматривалось их расселение у монастыря святого Маманта и бесплатное пользование ими общественными банями, – «сколько захотят».

Составитель ПВЛ, а так же Н.М. Карамзин и ряд других авторов считали эти льготы данью, и её греки якобы обязались предоставлять подданным Руси в 907 г. Но никто из них не принял во внимание, что ПВЛ умолчала о том, согласились ли тогда греки на эту «дань», как и на то, согласился ли Олег, в свою очередь, на исполнение его подданными в Царьграде встречных правил поведения. В «Повести временных лет» этот вопрос остался открытым, ее составитель Нестор не счел возможным представить его как решенный сторонами. Обстоятельство немаловажное. Было и еще одно, не менее значимое, заставляющее усомниться в правдивости представленной Нестором информации о т. н. договоре 907 г. В ПВЛ он свел в этот договор и льготы, предоставленные Византией по требованию Олега его подданным, «ходящим в Греки», и выставленные ею (Византией) встречные «правила», которые те должны строго соблюдать находясь «в Греках». Те и другие никак не могли совпасть по времени появления, а значит, и оказаться в одном документе. Как следует из ПВЛ, ограничительные правила греки сформулировали сразу же, как бы в ответ на его требования предоставлять льготы «ходящей в греки» Руси – ее послам и торговым людям. Их появление могло произойти с большим разрывом во времени, а сам отсчет этого времени мог начаться только после 907 года.

Наконец, мы не забыли, что в 907 году договор не заключался, его составитель ПВЛ монах Нестор сочинил спустя два века.

Скорее всего, вопрос о льготах подданным Киева в Царьграде мог возникнуть после того, как Империя начала активно пресекать и наказывать случаи самоуправства «ходящей в греки» Руси путем применения норм уголовного права Договора 911 г. В ответ на это Киев стал настаивать на предоставлении льгот Руси, «ходящей в греки».