Россия в поворотный момент истории

Одним из самых активных участников в организации подобных спектаклей был немецкий лейтенант Волленберг, которого его начальники впоследствии, в 1918 г, отправили к Ленину помогать тому в организации интернациональных батальонов. В 1930-х гг. Волленберг стал политическим эмигрантом и посетил меня в Париже. Он очень подробно рассказал мне о немецких планах по организации развала на Русском фронте. Эта подрывная деятельность рассматривалась немецким правительством как важная «военнотехническая» миссия и проводилась специальными командами солдат и офицеров.

Русские офицеры и представители полковых комитетов отчаянно пытались противодействовать немецкой пропаганде, но их усилия оставались тщетными; братание приняло размеры эпидемии, блиндажи и окопы оставлялись без присмотра, а военный распорядок на фронте постепенно исчезал. Тем временем регулярные германские дивизии одна за другой отправлялись на Западный фронт.

Эти губительные пропагандистские «атаки», увенчавшиеся для Берлина полным успехом, в России вызывали все большую обеспокоенность за судьбу фронта.

Незадолго до прибытия Ленина в Петроград, 15 марта 1917 г, в «Правде» появилась статья, написанная не кем иным, как И. Сталиным[79], недавно вернувшимся из ссылки:

«Война идет. Великая русская революция не прервала ее. И никто не питает надежд, что она окончится завтра или послезавтра. Солдаты, крестьяне и рабочие России, пошедшие на войну по зову низвергнутого царя и лившие кровь под его знаменами, освободили себя, и царские знамена заменены красными знаменами революции. Но война будет продолжаться, ибо германская армия не последовала примеру армии русской и еще повинуется своему императору, жадно стремящемуся к добыче на полях смерти.

Когда армия стоит против армии, самой нелепой политикой была бы та, которая предложила бы одной из них сложить оружие и разойтись по домам. Эта политика была бы не политикой мира, а политикой рабства, политикой, которую с негодованием отверг бы свободный народ. Нет, он будет стойко стоять на своем посту, на пули отвечая пулей и на снаряды – снарядом. Это непреложно.

Революционный солдат и офицер, свергшие иго царизма, не уйдут из окопа, чтобы очистить место германскому или австрийскому солдату и офицеру, не нашедшим еще в себе мужества свергнуть иго своего собственного правительства. Мы не должны допустить никакой дезорганизации военных сил революции! Война должна быть закончена организованно, договором между освободившими себя народами, а не подчинением воле соседа-завоевателя и империалиста».

В армии предпринимались всевозможные попытки противостоять пагубному воздействию германской пропаганды, но, несмотря на это, солдаты в окопах с энтузиазмом продолжали брататься.

Но затишье на фронте оказалось слишком большим испытанием для принца Леопольда и начальника его штаба генерала Гоффмана. В конце концов они не устояли перед искушением.

Без всякого предупреждения немецкие войска перешли в наступление на реке Стоход в расположении армии специального назначения. Наступление началось 21 марта, в разгар разлива, и русский корпус под командованием генерала Леша был начисто уничтожен.

Германское командование в Берлине было крайне раздражено самовольными и несанкционированными операциями генерала Гоффмана, которые легко могли сорвать планы по развалу Русской армии мирными средствами. Генералу приказали прекратить боевые действия, а в официальном коммюнике победу на Стоходе постарались отразить в как можно более сдержанных тонах[80].

Однако германское правительство не смогло скрыть правду ни от русской общественности, ни от Русской армии, поскольку в русской печати немедленно появились подробные отчеты о случившемся. Вести о поражении на реке Стоход ошеломили Россию и породили глубокую тревогу относительно общей ситуации на фронте. Серьезная обеспокоенность лишь усилилась после появления беспрецедентного в истории войн заявления германского главнокомандования. В этом заявлении, подписанном Гинденбургом, наступление на реке Стоход объявлялось случайным «недоразумением», которое более не повторится. Такое обещание неоднократно повторялось и впоследствии действительно не нарушалось.

Именно в этот момент (3 апреля) в Петроград прибыл Ленин, чтобы содействовать выполнению планов генерала Гоффмана. Ленин резко изменил большевистскую политику, отражавшуюся в статье Сталина в «Правде», и все его статьи, заявления и лозунги вносили свою лепту в пропагандистскую кампанию, развернутую принцем Леопольдом и его подчиненными.