Россия в поворотный момент истории

Нет сомнения, что в Питерском Совете рабочих и солдатских депутатов многочисленны и даже, по-видимому, преобладают (1) сторонники Керенского, опаснейшего агента империалистической буржуазии… (2) сторонники Чхеидзе… И я лично ни на секунду не колеблюсь заявить и заявить печатно, что я предпочту даже немедленный раскол с кем бы то ни было из нашей партии, чем уступки социал-патриотизму Керенского и Кº или социал-пацифизму и каутскианству Чхеидзе и Кº…

Лучше всего бы было, если бы поехал надежный, умный парень, вроде Кубы[105] (он оказал бы великую услугу всему всемирному рабочему движению)…

Условия в Питере архитрудные… Нашу партию хотят залить помоями и грязью («дело» Черномазова[106] – посылаю о нем документ) и т. д. и т. д…

На сношения Питера с Стокгольмом не жалейте денег!!

Очень прошу, дорогой товарищ, телеграфировать мне о получении этого письма…»

Вечером 3 апреля Ленин прибыл в Петроград из Германии в «экстерриториальном вагоне», предоставленном немцами в его распоряжение.

Через две недели после его появления, когда в городе бушевали вооруженные демонстрации солдат и матросов, организованные штабом большевиков, на фронте под флагом перемирия к немцам прибыли какие-то анонимные русские парламентеры. Я рассматриваю этот инцидент, о котором в то время ничего не знал, как очередное доказательство того, что перед своим возвращением в Россию Ленин взял на себя обязательство как можно скорее добиться сепаратного мира с Германией.

Ссылка на этот странный случай, которую я лишь несколько лет назад обнаружил в секретных германских архивах, содержится в телеграммах, которыми обменялись штаб Гинденбурга и имперское правительство[107].

25 апреля представитель министерства иностранных дел при штабе Гинденбурга телеграфировал Бетман-Гольвегу в Берлин о том, что переговоры с «представителями русского фронта» достигли той стадии, когда следует отозвать германских представителей, чтобы они могли предложить на следующей встрече русским переговорщикам более определенные условия. Вот полный текст телеграммы:

«Генштаб. Апрель 25, 1917.

Имперскому советнику представительства при Министерстве иностранных дел.

Генерал Людендорф сообщает следующее:

«События опережают переговоры с представителями русского фронта. В настоящее время переговоры достигли столь решающей стадии, что лиц, ведущих переговоры с нашей стороны, следует отозвать, чтобы, при необходимости дать русским более подробную информацию о наших условиях мира» [курсив мой. – А. К.].

Следовательно, основы могут быть созданы в соответствии с соглашением между Верховным командованием Германии и Австро-Венгрии при участии соответствующих министерств иностранных дел. Русский фронт находится в положении бдительного спокойствия. С тыла на него нажимают английские агитаторы, допущенные Временным правительством, а с фронта – наша собственная агитация. В настоящее время они уравновешивают друг друга. Мы легко можем склонить чашу весов на свою сторону, если в ходе переговоров сделаем конкретные предложения русским, заинтересованным в мире.

Я поддерживаю эту точку зрения и прошу ваше превосходительство согласовать с Австрией наши условия мира на основе дискуссии в Крейцнахе от 23.4.

Тем временем я посоветую Обосту проинформировать русских представителей о том, что им следует 1) удалить английских и французских агитаторов из района боевых действий; 2) направить к нам представителей отдельных армий, с которыми мы могли бы вести серьезные переговоры.

(подпись) Грюнау».

В сообщении Грюнау не упоминается имен русских переговорщиков, но они, безусловно, не могли быть представителями русского Верховного командования. В следующей, еще более поразительной депеше, отправленной из Ставки в германское министерство иностранных дел 7 мая 1917 г. (н. с.), упоминается появление 4 мая (н. с.) русских парламентеров под белым флагом на передовых позициях 8-й армии под командованием генерала фон Эйхгорна.

«Беседа с русскими представителями к югу от Десны:

Два представителя утверждали, что 4 мая в Петроград отправлены два курьера с целью побудить Стеклова, ближайшего сподвижника Чхеидзе, прибыть сюда от имени Чхеидзе, который сам этого сделать не может; что Стеклов склонен прийти к компромиссу, и они полагают, что было бы очень полезно, если бы мы, со своей стороны, также прислали партийных товарищей [т. е. представителей большинства Германской социал-демократической партии]. В ответ на вопрос по поводу реакции на главные пункты нашей пропаганды депутаты заявили, что никогда не признают аннексий со стороны Германии. Если немцы согласятся с этим, то русским не придется принимать в расчет Антанту, и они заключат сепаратный мир. Россия просит о финансовой поддержке для большинства своих военнопленных…