Россия в поворотный момент истории

После ухода брата Львов отправился в номер к Добрынскому и застал его за разговором с Аладьиным. По словам Владимира Львова, они двое были довольны «согласием Керенского» вести переговоры с другими политическими лидерами и со Ставкой[138].

Именно в этот момент ординарец из Ставки вручил Аладьину письмо с приказом генерала Корнилова Каледину, который побудил Львова немедленно поехать в Ставку с миссией примирения. Добрынский одобрил этот план, и они оба тем же вечером отправились на встречу с генералом Корниловым.

Однако Владимир Львов 24 августа не смог ни встретиться с Верховным главнокомандующим, ни достать обратный билет в Москву! Генерал Корнилов не спешил принять «посла Керенского», отчасти из-за того, что в тот день отсутствовал Завойко, его политический наставник.

Пока Львов 21–24 августа метался между Петроградом, Москвой и Могилевом, в Ставке принимались важнейшие решения. По словам Финисова:

«Когда в Петербурге «все было готово», Ставка вызвала 21 августа телефонограммой ответственных лиц «Республиканского центра» для доклада. Николаевский – в отъезде. Полковники Сидорин и Дюсиметьер не могут оторваться от военной организации. Просят Липского и меня ехать в Ставку. Вечером в тот же день в усадьбе Липского (Саблино, Николаевской железной дороги) состоялось совещание, на котором, с участием военного юриста полковника Р.Р. Раупаха, были окончательно разработаны проекты: о составе правительства, об аграрной реформе, об осадном положении в Истерберге, и т. д. Со всеми этими материалами мы и поехали в Ставку к генералу Корнилову…

В 12 часов ночи начальник главной квартиры князь Трубецкой ввел нас в кабинет покойного государя, где уже находились ген. Л.Г. Корнилов, ген. А.М. Крымов, ген. И.П. Романовский, ген. А.С. Лукомский и четверо или пятеро военных (один – генерал, остальные полковники).

Корнилов сказал нам, что только что у него был Савинков, с которым все согласовано. Однако правительство против назначения ген. Крымова и против включения Дикой дивизии в корпус, посылаемый в столицу. Приехал из Петербурга также В.Н. Львов, с каким-то поручением, но с каким – неизвестно, так как ген. Корнилов с ним еще не говорил… После этого мы сделали подробный доклад, доложив, между прочим, и новый список министров. Корнилов тут же внес в список некоторые изменения (убрал, например, министра путей сообщения П.П. Юренева, заменив его Э.П. Шуберским[139]). Мы указали на чрезвычайное озлобление в офицерской среде и просили вызвать Керенского в Ставку, чтобы сохранить его жизнь, так как случайное убийство могло вызвать настоящую катастрофу… Корнилов одобрил весь план. При этом Верховный главнокомандующий прибавил, что окончательный состав правительства он обсудит с Керенским…

Было это в ночь с 23 на 24 августа».

Лично я не верю, что Корнилов ввел в заблуждение участников этой решающей ночной встречи. Они знали, что он ведет двойную игру. Он не мог сказать им, будто только что виделся с Савинковым и они «все согласовали», потому что днем раньше он определенно обещал Савинкову и Барановскому предоставить конный корпус в распоряжение Временного правительства, не назначать генерала Крымова командующим этим корпусом и не включать в его состав «Дикую дивизию».

Тем не менее 25 августа генерал Крымов в качестве командующего «особой Петроградской армии» издал секретный приказ, которым в Петрограде, Кронштадте, Петроградском военном округе и Финляндии вводилось военное положение. Одновременно он отправил секретный приказ генерал-лейтенанту Багратиону, командиру «Дикой дивизии», требуя подавить революционных рабочих и солдат в Петрограде.

Генерал Корнилов в конце концов нашел время для встречи с Владимиром Львовым вечером 24 августа. Львов изложил свой компромиссный план и предложил сформировать национальное правительство. Генерал отозвался довольно туманно. Он сказал, что выразил мне свою поддержку в ходе частной беседы во время Московского Государственного совещания, но что я тоже слишком зависим от Советов и т. д. Корнилов завершил разговор словами: «Впрочем, приходите завтра в 10 часов утра для окончательного ответа». Вот как сам Львов описывает эту вторую встречу:

«На другой день в 10 часов утра я всходил по лестнице губернаторского дома, в котором помещался Корнилов. На верхней площадке меня встретил пожилой вольноопределяющийся, плотный, высокого роста, с проседью брюнет. Он представился мне: «Завойко». Завойко извинился за Верховного главнокомандующего, прося меня подождать. Сам он, Завойко, только что вернулся с какой-то поездки. Вчера и ночью его в Ставке не было. Мы сели в зале, смежной с кабинетом Верховного главнокомандующего…

– Я хочу созвать Земский собор, – сказал мне Завойко. Я посмотрел на него с удивлением и подумал: «Кто такой господин Завойко, который собирается созывать Земский собор?»