Россия в поворотный момент истории

Но у меня эта революция не произошла. Я умышленно вышел из состава Временного правительства, чтобы проводить мою идею среди вас с развязанными руками. Чем грознее положение на внешнем и внутреннем фронте, тем более надо сплачивать вокруг себя все живое для защиты страны…

Не забывайте, товарищи, что Петроград – это не вся Россия, и потому Петроград должен прежде всего спросить всю Россию.

Я дважды бывал на фронте и знаю, что Петроград не пользуется там всеобщим доверием.

Причина этого следующая: «нас всех слишком обуревает жажда власти. У нас на глазах Зимний дворец, и мы слишком стремимся попасть в него. Провинция его не видит, и потому она трезвее…»

Голос Скобелева остался гласом вопиющего в пустыне. Его поддержал только Авксентьев, бывший министр и председатель Совета крестьянских депутатов.

Все остальные, особенно те, кто много лет прожил за границей, и те, кто пережил сибирскую ссылку и каторгу, проявили крайнюю враждебность к основам политики правительства. Полностью игнорируя все трудности как во внешних, так и во внутренних делах, они полагали (бог знает на каких основаниях), что имеют право установить новый режим «трудящихся масс».

Каменев, представлявший Ленина, произнес речь, которая еще сильнее убедила сторонников социалистического правительства, что их мечта о постоянном сотрудничестве с большевиками осуществима. «Два пункта, – сказал Каменев, – нас всех объединяют: власть должна быть ответственной перед нами и опираться на революционную демократию. Оба эти условия встретили отказ… Объявленный нам состав правительства – это правительство для Керенского, правительство же для России должно быть создано здесь, с Керенским или без него, в зависимости от нашего усмотрения».

Следующим после Каменева выступал Дан, лидер меньшевиков, который также критиковал то обстоятельство, что мое правительство неподотчетно ВЦИКу. Церетели, поддержав резолюцию эсеров и меньшевиков, запрещавшую любые контакты с буржуазией, все же попытался оспорить экстремистскую позицию Каменева. Он указывал, что резолюция допускает возможность создания коалиции, пока та существует в рамках демократического движения. Однако он не стал уточнять это довольно расплывчатое понятие и не объяснил, что именно он понимает под «демократией».

Чего в действительности добивались сторонники исключительно социалистического правительства, раскрыл председатель партии Чернов в своем обращении к четвертому съезду партии социалистов-революционеров в ноябре 1917 г.[151]

Именно такие резкие разногласия во мнениях среди вождей революционной демократии, а также желание многих из них отбросить историю революции на полгода назад впоследствии превратили Демократическое совещание в трагический фарс – или, по словам Ленина, в комедию – каковой оно и являлось.

3 сентября ВЦИК разослал приглашения принять участие в Демократическом совещании самым разнообразным политическим и гражданским организациям, имеющим, с его точки зрения, право на это. Совещание открылось 14 сентября. На нем присутствовало 1492 делегата. Стоит отметить, что за время между рассылкой приглашений и открытием конференции расстановка сил в «революционно-демократическом» лагере существенно изменилась.

5 сентября Московский Совет принял резолюцию, аналогичную той, которую 31 августа вынес Петроградский Совет. Меньшевистские и эсеровские президиумы в обоих Советах подали в отставку, и на их место были избраны большевики, левые эсеры и объединившиеся с ними меньшевики-«интернационалисты». Во всех других крупных городах рабочие и солдатские организации все больше подпадали под влияние большевиков и их сторонников[152]. 6 сентября в Москве был издан устав Красной гвардии. Эта большевистская Красная гвардия выросла из рабочей милиции, созданной Советом 27 августа «для содействия правительству».

10 сентября был переизбран Центральный комитет партии меньшевиков, большинство мест в котором отошло левым меньшевикам-«интернационалистам» во главе с Мартовым. В ЦК партии эсеров развернулась жестокая борьба между сторонниками широкой демократической коалиции и теми, кто требовал чисто социалистического правительства.

Цель совещания была очень простая. Как сформулировал 1 сентября Церетели, совещание было призвано продемонстрировать, что «революционно-демократическое» (т. е. социалистическое) движение – единственное, достаточно сплоченное и однородное для того, чтобы создать такое правительство, в каком нуждается революция.