Россия в поворотный момент истории

Переворот в Омске произошел через неделю после окончательной капитуляции центральных держав, которые 11 ноября подписали соглашение о перемирии. В течение этого периода британское правительство могло бы отдать приказ генералу Ноксу об остановке подготовки к перевороту и признать, наконец, Директорию. Но оно этого не сделало.

Мое убеждение в том, что британское правительство могло бы предотвратить свержение Директории, было подтверждено официальным заявлением Уинстона Черчилля, входившего в кабинет Ллойд-Джорджа в качестве военного министра. 6 июня 1919 г. Черчилль заявил в палате общин: «Колчака создали мы»[174].

Однако, заменив Директорию военной диктатурой одного человека, никто особенно не стремился признавать ее в качестве законного правительства России.

Цель была достигнута; для России не нашлось места ни в Совете десяти, ни на самой конференции, и по очень убедительной причине – в России не существовало правительства, признанного державами-победительницами. Моя миссия завершилась полным провалом.

Однако претворение в жизнь секретного англо-французского соглашения от 22 декабря 1917 г. натолкнулось на серьезную преграду, а именно на мирную программу президента Вильсона, которую он обрисовал в послании конгрессу от 8 января 1918 г.

Затруднение состояло в шестом пункте этой программы, требовавшем, чтобы с русской территории были выведены все иностранные войска и чтобы Россия получила право самой определять свое политическое развитие и национальную политику.

Впрочем, шестой пункт Вильсона не помешал англичанам и французам воплотить в жизнь свое соглашение о разделе бывшей Российской империи на сферы влияния. В декабре 1918 г. французские войска высадились в Одессе, чтобы оказать помощь сепаратистской украинской Центральной раде во главе с Петлюрой. Английские силы появились по обе стороны Кавказского хребта для поддержки местных национальных правительств, возникших во время германской оккупации[175].

Тем временем в январе ожидалось открытие конференции, и было настоятельно необходимо уладить русский вопрос, пользуясь присутствием Вильсона.

Народы Европы, измученные и изнуренные длительной войной, с нетерпением ожидали прибытия президента, возлагая огромные надежды на его руководство. Он казался всемогущей фигурой, способной укротить воинственный дух германского народа своими Четырнадцатью пунктами и тем самым положить конец войне.

Программа Вильсона основывалась на строго демократических принципах, отражавших его неприятие всех империалистических целей войны, против которых полутора годами ранее выступило также Временное правительство в России.

Четырнадцать пунктов призывали к открытой дискуссии между победителями и побежденными ради принятия условий мира. Они обещали новый международный порядок, основанный на принципе «право – это сила», а не «сила – это право». Кроме того, они требовали улаживать все международные споры не путем войны, а «на основе решений сообщества наций, которое следует создать в целях взаимной политической независимости и территориальной неприкосновенности при соблюдении равенства больших и малых стран».

Как хорошо известно, 4 октября 1918 г. новый либеральный канцлер Германии принц Макс Баденский от имени Германии и Австро-Венгрии направил Верховному совету союзников в Версале послание, в котором предлагал заключить перемирие, а затем и мирный договор на основе программы Вильсона.

Ллойд-Джордж ответил, что австро-германские войска должны оставить все занятые ими территории и что западные союзники могут заключить мир лишь с демократическим правительством.

5 ноября центральные державы согласились с этими требованиями, и Верховный совет дал торжественное обещание заключить мир согласно договоренности, на основе Четырнадцати пунктов.

Президент Вильсон наконец прибыл в Европу в конце декабря.

В Лондоне и Париже его встречали толпы ликующих людей из всех классов общества, приветствуя президента как героя-победителя. Все были уверены, что теперь во всем мире воцарится мир и что ужасная и опустошительная война стала «войной за то, чтобы кончились войны». Кроме того, всех охватила вера в то, что война смела с лица земли последние следы традиционного абсолютизма. В конце концов, именно это обещали миллионам молодых людей, отправлявшихся в окопы.

В день прибытия президента в Лондон я находился среди сотен тысяч восторженных людей, вышедших встретить его. Это были не просто зеваки, собирающиеся на улицах, чтобы поглазеть на проезд коронованных гостей или на знатных иностранцев. Это были люди, потрясенные тем, что им пришлось пережить за четыре года войны, люди, уверенные в том, что «такая война» не должна повториться, и верившие, что приехал тот единственный человек, который может воплотить их мечту в жизнь.

Меня самого тоже захватил энтузиазм этих толп, хотя я уже понимал, что все взлелеянные ими надежды на преобразование мира будут безжалостно сокрушены. Планы и намерения правящих кругов в Европе были слишком далеки от идеалистических целей мирной программы Четырнадцати пунктов.

Приложение