Россия в шубе. Русский мех. История, национальная идентичность и культурный статус

Заработная плата городских рабочих в большинстве случаев обеспечивала только часть необходимого прожиточного минимума, который в начале XX столетия едва превышал 20 рублей у мужчин и не превышал – у женщин. Этой цифры достигала средняя заработная плата только трудящихся в машиностроительной промышленности; многие отрасли доставляли гораздо меньшие средства[536]. На неквалифицированном труде в легкой промышленности мужчины зарабатывали в среднем чуть больше 13 рублей, женщины – только 6 рублей[537]. Заработок чиновника или приказчика средней руки, больничного врача колебался в пределах от 30 до 50 рублей, учителя гимназии с частными уроками – не превышал 75 рублей, без частных уроков – 30 рублей в месяц[538]. Столько же зарабатывала канцелярская служащая. Заработная плата мужской прислуги обыкновенно едва достигала 15 рублей, женской – 10 рублей. Городская учительница «начинает свою службу с жалованьем в 20 руб. в месяц, что продолжается два года, после чего получает прибавку до 30 руб. в месяц, через 5 лет до 35 руб. и, наконец, еще через 5 лет достигает высшей оценки своего труда – 41 р. 63 коп. ежемесячного жалованья»[539]. Сопоставляя вышеприведенные цифры с известными ценами на модные меховые товары, можно понять «вечную тревогу за платья и кофточки»[540] и другие предметы гардероба служащих на двадцати- и даже сорокарублевом жалованье.

Недостаточность заработка привела к тому, что наиболее популярным у горожан меховым товаром являлись изделия из самых дешевых беличьих и заячьих шкурок («песок – неважная замена овсу», мог бы заметить здесь О. Генри)[541]. Только на Нижегородскую ярмарку ежегодно привозилось свыше 1 млн штук белки. Самый большой привоз отмечался в 1850 году, когда было продано 2,25 млн штук на 213 тысяч рублей[542]. Здесь же торговали демократичными по цене овчинно-шубными изделиями: мерлушками, традиционными тулупами, модными дубленками и тулупами из романовской овчины, сшитыми на манер городских пальто или сюртуков. Здесь отоваривался городской обыватель, который жил «по мещанскому званию, достаточно, то есть его семейство имело щи с мясом не по одним воскресеньям и даже пило чай каждый день»[543].

Бедность значительной части горожан заставляла их изобретать новые варианты костюма, поневоле сочетая новокупленные предметы с вещами, вышедшими из моды не один десяток лет назад. Лучшей обновкой считалась одежда не обязательно модная, но непременно новая[544], прочная и ноская (добротная). Эти требования были обусловлены, прежде всего, практическими соображениями и характером основных занятий горожан: ими чаще всего оказывались розничная и разносная торговля, семейное ремесленное производство или промысел, наемный труд, чаще на должностях среднего уровня; мещане могли владеть небольшими фабрично-заводскими производствами. Дом с приусадебным участком являлся главным источником дохода для тех горожан, которые занимались сдачей недвижимости внаем и огородничеством: последнее было в ходу в торгово-ремесленных и аграрных городах, где не получила распространения промышленность.

Нередко горожане сочетали несколько видов деятельности со случайными заработками. Именно о них В. В. Берви-Флеровский писал: «вы встретите целые толпы работников, которые не имеют никакого определенного занятия и которые, по собственному их выражению, перебиваются кое-как. Сегодня он ловит рыбу, завтра он копает огород, через неделю шьет сапоги; сегодня он грузил судно, завтра он отправляется на сенокос. Подобную жизнь ведут даже домовладельцы-мещане в значительных городах»[545].

Образ среднестатистической горожанки также складывается в пеструю картину. Вот что пишет П. Ф. Вистенгоф о москвичках середины XIX столетия: «некоторые занимаются портным мастерством, многие из них носят название швей, золотошвей, цветочниц, корсетниц, иные занимаются пяльцами, приискиванием себе мест экономки, компаньонки ‹…› Это дочери мельчайших приказных, вдовы, жены, отсутствующие от мужей, вольноотпущенные, мещанки, солдатки, питомки и горничные девушки с прокормежными видами. Всех их можно разделить на следующие роды: она живет сама по себе и она гостит, у нее есть салоп и у нее нет салопа»[546]. В чуть более позднее время, когда салопы уже вышли из моды, на место самой статусной меховой одежды заступили ротонды, еще позднее – меховые пальто. Более доступными по цене были укороченные полупальто или полушубки.

Лишь часть горожан проживала в месте приписки; другие, не имевшие постоянного дохода, уходили на заработки, чаще всего в Петербург или Москву. Именно они, отходники в столицы, становились законодателями мод на местах, привозя вместе (а иногда и вместо) с заработками образцы модных вещиц и журналы с выкройками. По пути в Петербург «редкий из них не запасался в Торжке сапогами; осенью на возвратном пути Торжок снабжал их полушубками»[547].