Россия в шубе. Русский мех. История, национальная идентичность и культурный статус

Обозначенные моменты стали прологом пушного кризиса, развернувшегося перед Первой мировой войной. Поставки соболя на Ирбитскую ярмарку – главный мировой торг невыделанной соболиной пушниной – за первые десять лет ХХ века снизились на 78 %[502]. Лучшие сорта соболя исчезли или были близки к исчезновению (в том числе соболь так называемой «голубой воды»)[503].

В новых условиях высококачественные соболь, горностай, калан оценивались чуть ли не на вес золота, но были представлены на торгах лишь единичными экземплярами. Так, привоз баргузинского соболя (лучшего из всех возможных, с очень темным, пышным и шелковистым мехом) на Ирбитскую ярмарку в 1909 году составлял всего 90 штук[504]. На пути к исчезновению находился калан: в 1910 году на о. Беринга и о. Медном, традиционных местах его обитания и добычи (оба – Командорские о-ва), было добыто всего 90 штук[505].

К этому моменту в России уже истреблена почти вся лесная кошка. Наблюдалась значительная, более чем в два раза, убыль горностая; заметно истощилась промысловая база песца, рыси, куницы[506]. Дефицит коснулся даже белки, промыслового зверька, распространенного в русских лесах повсеместно. Сокращение ее популяции было вызвано усиленной активизацией охоты, поскольку белку добывали вместо редкого теперь соболя[507]. Отчетливо наблюдался быстро прогрессирующий кризис рынка пушнины ценных сортов и высокого качества, то есть именно того, что исторически составляло специфику русского меха.

Важнейшими моментами, повлиявшими на состояние рынка, нужно назвать, помимо бесконтрольной круглогодичной охоты, и другие антропогенные факторы. Открытие Сибири для колонизации, быстрое экономическое развитие региона после открытия Ленских золотых приисков (1844), развитие сети электропередач (1896), телефонной сети и электрифицированной железной дороги (обеих с 1898 года) обернулись уничтожением природной среды обитания пушного зверя. Сокращение популяций и ареалов его распространения было прямо пропорционально росту антропогенной нагрузки. Еще одним серьезным негативным фактором стала локальная экологическая катастрофа на территории Восточной Сибири после падения Тунгусского метеорита (1908), когда был уничтожен лес в радиусе 40 километров (80 млн деревьев на площади более 2150 квадратных километров)[508]. Возможности экстенсивного роста промысловых территорий в это время были полностью исчерпаны.

«Заповедник – учреждение совсем лишнее». Передел пушного рынка

В итоге к началу Первой мировой войны стало очевидно, что представление о России как о бескрайнем и неисчерпаемом источнике ценной пушнины оказалось ложным. Прежде доходы от ее продажи составляли важную часть государственного бюджета; в военное время оскудение «мехового» источника дохода виделось крайне нежелательным. Проблема сохранения ценных видов пушных зверей стала объектом пристального внимания не только ведущих меховщиков, представителей крупных мехоторговых фирм Российской империи, но и ее правительства.

Было организовано, пусть и запоздалое, обсуждение мер по упорядочиванию пушного промысла, прежде всего соболиного. В 1914 году Министерство земледелия снарядило экспедицию для исследования состояния соболиного промысла в Баргузинском уезде Забайкальской области. Ее результатом стало учреждение охотничьих заповедников в Баргузинском и Минусинском уездах. Но действовали они недолго: съезд промышленников в Баргузине 1917 года постановил, что «заповедник – учреждение совсем лишнее»[509]. По мнению промысловиков, для сохранения популяции соболя было достаточно грамотной эксплуатации имеющегося природного запаса[510].

Еще в 1912 году был принят Закон «Об установлении ограничительных мер по охоте на соболя». Согласно ему, в течение трех лет воспрещалась не только охота на соболя в Западной Сибири, но также продажа, покупка, перевозка, вывоз за границу, хранение соболиного меха, добытого в период действия закона. По истечении срока вводился запрет на весенне-летнюю охоту на соболя и на продажу весенне-летнего соболиного меха. Но самый ценный пушной зверь России и ее главный экспортный товар, имеющий устойчивый высокий спрос, – баргузинский соболь – в это время оказался уже почти «истребленной расой»[511]. В годы действия закона в продажу поступал только низкокачественный соболь из Монголии и Китая и русский соболь, добытый до 1912 года[512].

Очевидно, что условия военного времени изменили деятельность не только пушного промысла, но и пушной торговли. С началом Первой мировой войны прервалась связь с Лейпцигом – «солнцем пушного рынка»[513], законодателем меховой моды и главным заграничным покупателем русского соболя. Взамен были найдены новые покупатели в странах-союзниках: в Англии, Франции и США[514], но развитию торговых отношений мешали транспортные проблемы военного времени и мобилизация на фронт охотников и работников пушной отрасли.