Россия. XX век начинается…

Первый авиационный отряд «Флотилия военных авиаторов-добровольцев в Киренаике» был сформирован в Италии в 1911 году полковником Ф. де Монти. В ее состав вошли десять итальянских авиаторов. Они летали на лучших австрийских монопланах «Таубе». Лейтенант Карло Ципелли экспериментировал с прообразом авиационной бомбы. Опыты с гранатами, оснащенными взрывателями различных типов, оказались плодотворными, но стоили жизни самому изобретателю – последний опытный снаряд взорвался в его руках. Во время итало-турецкого конфликта в Триполи на неприятельские позиции уже сбрасывались десятикилограммовые ручные бомбы. В их хрупком массивном корпусе сферической формы вместе с взрывчатым веществом располагалась картечь, которая наряду с осколками поражала солдат противника.

В Северную Африку командировали капитала Генерального штаба Александра Ганчева и лейтенанта флота Неделно Недева для изучения опыта итальянских военных лётчиков. Военное министерство в 1911 году занялось закупками авиатехники и организацией подготовки личного состава. Правительство выделило 100 тысяч левов для покупки пяти самолётов за рубежом. Одновременно началось формирование «аэропланного отделения». В мирное время на его вооружении предполагалось иметь 4—5 самолётов (1—2 для подготовки лётчиков, 1 – в резерве и 1—2 в ремонте), а в военный период штаты увеличивались до 3—5 машин на каждую сухопутную армию. Для обучения летному делу 13 будущих пилотов, 6 механиков и 2 воздухоплавателя отправились в Германию, Англию, Францию и Россию[225].

Настоящей проверкой военных возможностей военных самолётов стала 1-я Балканская война. Сербия в начале военных действий «подписала контракт с четырьмя опытными французскими лётчиками Жюлем Ведрином, Раулем де Релизом, Жофруа и Бурденом, владеющими опытом полетов на самолётах “депердюссен” и “фарман”. Четыре русских авиатора прибыли в качестве добровольцев в Монтенегро, но большинство из них приехали в Болгарию»[226].

Сербский Главный штаб приобрел во Франции три биплана «Фарман HF.XX», одноместный моноплан «Блерио Blé.XI», два двухместных корректировщика Blé.XIbis и два самолёта «Депердюссен ТТ», уплатив за них 500 тысяч динаров[227]. Личным пилотом командующего вооруженными силами коалиции Р. Путника стал А.А. Васильев. Он приплыл в Бургас со своим двухместным «блерио». Вместе с ним приехал лётчик А.А. Агафонов, который привез с собой биплан «Дукс-Фарман MF.VII».

Русские лётчики пользовались особым доверием православных королей Сербии, Болгарии и Греции. Возвращаясь в Россию из Парижа в 1911 году, лётчик Б.С. Масленников прибыл в Болгарию, где стал первым авиатором на Балканах. Пробыв в Софии два с половиной месяца, он постоянно совершал полеты с пассажирами, в том числе с царем Фердинандом I и царевичами Кириллом и Борисом. В Сербии он совершил много демонстрационных полетов на своем самолёте «Фарман HF.IV», в том числе и с наследным принцем Павлом Карагеоргием. При Олимпийском клубе в Белграде он основал аэроклуб, за что был награжден орденом Святого Саввы[228].

Начало «моторному летанию» в Греции положил одесский авиатор С.И. Уточкин, который совершил в 1910 году десятиминутный полет в окрестностях Афин. Но на предложение короля Константина I остаться для организации Королевского авиационного клуба Уточкин ответил отказом. Боевое крещение российские военные авиаторы получили во время той малоизвестной 1-й Балканской войны. В сербско-болгарской армии действовал Русский добровольческий авиационный отряд под командованием П.В. Евсюкова, выполнявший задачи воздушной разведки на бипланах «Фарман MF.VII». В него вступили лётчики Ф.Ф. Колчин, Т.Н. Ефимов, Я.И. Седов и Н.Д. Костин со своими механиками. Рапорты поручика Н.П. Нестерова и поручика С.Н. Бродовича были отклонены военным министром в связи с тем, что Россия формально не оказывала военной помощи православной коалиции[229].

В этом случае российская дипломатия оказалась на высоте. Благородная по звучанию, но абсолютно фантастическая идея панславизма и эфемерного славянского единства, столь популярная в Царском Селе и интеллигентских кругах, не имела ничего общего с политическими реалиями. М. Палеолог, бывший в то время французским посланником в Софии, увидел в балканских событиях взрывоопасный источник общеевропейской войны. Он сформулировал ее как сочетание четырех факторов: «ускорение падения Турции, территориальные вожделения Болгарии, романтическая мания величия царя Фердинанда и в особенности, наконец, – честолюбивые замыслы Германии на Востоке»[230].