Россия. XX век начинается…

Маршрут являлся неудачным с точки зрения безопасности и материального обеспечения экипажей. Опытные лётчики предлагали лететь из Москвы в Киев или из Киева в Одессу, где летом стоит хорошая погода и имеются твердые площадки для благополучной аварийной посадки. Однако оргкомитет сознательно избрал маршрут с туманами, дождями, сильными ветрами, малонаселенными пространствами и единственным ориентиром – Московским шоссе.

Зато он был привлекательным в идеологическом отношении: лётчики проследовали бы дорогой крепостного рабства, описанной непримиримым борцом с самодержавием поэтом А.И. Радищевым. Первому изданию книги «Путешествие из Петербурга в Москву», которое отмечалось прогрессивной российской общественностью, в 1911 году исполнялось 220 лет.

Дистанция была разделена на десять неравноценных участков. Контрольно-измерительные станции находились в Тосно, Чудове, Новгороде, Крестцах, Валдае, Вышнем Волочке, Торжке, Твери и Клину. Там же оборудовались взлетно-посадочные полосы. Наиболее рискованным участком пути, равным 87 верстам, являлся холмистый малонаселенный отрезок Валдай – Вышний Волочек, критический по дальности в условиях ветреной погоды для любых самолётов. Не менее опасным был участок Петербург – Тосно, равный 50 верстам.

Предполагалось, что на таких «аэростанциях» будут находиться пункты санитарной помощи, но на их размещение не нашлось ни персонала, ни денег, ни времени.

Девять пилотов стартовали 10 июля 1911 года с Комендантского аэродрома в Петербурге. «Ради авиации Петербург не спал ночь, – сообщали столичные репортеры. – Масса народа бодрствовала в Галерной гавани, на взморье, в порту. Толпились вдоль набережных Невы и Невок, вдоль Черной речки, чтобы полюбоваться полетом авиаторов, начинающих воздушное путешествие в Москву. Первым взлетел знаменитый русский “летун” С.И. Уточкин. Толпа на аэродроме возбужденно кричала: “Ура, в Москву!”, махали шляпами и платками»[402]. В полет отправились пять монопланов – три «Блерио Blé.XI», «Моран-Солнье MS.6N» и «Этрих “Таубе”» – и четыре бесфюзеляжных биплана «Фарман MF.VII» с пассажирами. Воздушный виртуоз С.И. Уточкин впервые вылетел на моноплане Blé.XI, особенности пилотирования которого после привычных бипланов Фармана с толкающим винтом были ему в новинку.

Дальнейшие события развивались стремительно самым роковым образом, что, к сожалению, было вполне предсказуемо при такой непродуманной организационной и технической подготовке перелета.

Первым сошел с дистанции М.Ф. Кампо-Сципио. Полетные карты были выполнены в серых малоконтрастных тонах, изобиловали неточностями и типографскими ошибками. Если учесть при этом, что лётчики еще и не имели опыта работы с картами в полете, станет ясно, почему он заблудился сразу же после взлета, приняв Царскосельское шоссе за Московский тракт. Он спокойно повел свой самолёт вдоль этого шоссе и, пролетев около часа, добрался до станции Оредеж. После того как у его самолёта лопнул топливный бак, лётчик совершил вынужденную посадку в 15 верстах от Петербурга. Кампо-Сципио вернулся в столицу, чтобы на следующий день снова полететь в Москву вместе с опоздавшим на старт В.В. Слюсаренко.

На несчастливом участке Петербург – Тосно попал в аварию старший инструктор московской авиационной школы «Орел» Б.С. Масленников. Аппарат разбился, но сам пилот, к счастью, отделался незначительными травмами.

В Чудове попал в аварию М.Г. Лерхе. Он получил сотрясение мозга при посадке на своем послушном «таубе» на пашню, которая на карте обозначалась как запасной аэродром.

В Новгороде С.И. Уточкин из-за неполадок с двигателем совершил вынужденную посадку. Отрегулировав мотор, он отправился дальше. Но, не долетая Крестцов, его «блерио» с высоты 500 м вошел в неуправляемое скольжение и врезался в берег реки Цины. С переломом обеих ног и сломанной ключицей он был доставлен местными крестьянами в земскую больницу.

Последствия аварии патологическим образом сказались на психическом состоянии лётчика. «Возбужденный Уточкин 26 июля 1913 года ворвался в подъезд Зимнего дворца и потребовал доложить самому государю о приходе знаменитого авиатора. Перепуганный офицер поспешил преградить путь незваному гостю. Тогда Уточкин набросился на него с кулаками. Сбежавшаяся охрана схватила безумца. “Я – гений! – кричал Уточкин. – Пустите! Я слышу, меня зовут!”»[403] Писатель А.И. Куприн, записавший этот эпизод, признавался, что он был потрясен происшедшим. Знаменитый русский пилот-самородок закончил свои дни в психиатрической клинике, где скончался от ураганного воспаления легких.

Опытный выпускник школы Фармана Н.Д. Костин с пассажиром поломал самолёт в Валдае, а Г.В. Янковский сел из-за дождя и тумана в болото на окраине Вышнего Волочка. Оба пилота решили отказаться от дальнейшего участия в перелете.