Российская экономическая система

Хотя полный и точный состав этих групп установить подчас невозможно, каждая из них имеет свое более или менее очевидное ядро, которое технически и организационно позволяет осуществлять контроль нескольких физических лиц над деятельностью этих громадных деловых империй.

Особенностью российских групп, объединяющих их, кстати, с вышеупомянутыми «чеболями» и «дзайбацу» на ранних этапах становления, является то, что каждая из них занимает господствующие позиции в каком-либо территориально-отраслевом сегменте, составляющем ее «опорную базу». Эти господствующие позиции, делающие соответствующую группу фактическим монополистом в данном сегменте, частично обусловлены, так сказать, «историческим» фактором — карьерным происхождением «отцов-основателей», характером их связей, особенностями приватизации государственных активов в различных отраслях и т.п. Однако на определенном этапе на первый план обязательно выходили политические и коррупционные связи главных лиц бизнес-групп с носителями административного ресурса. Именно эти связи и позволяли им обзавестить «собственным» сегментом хозяйства, более или менее надежно защищенного при помощи этого самого административного ресурса от посягательств со стороны «чужаков».

В дальнейшем, конечно, круг интересов владельцев возникавших ядер будущих групп расширялся, их деловые империи росли, сталкиваясь между собой в этом процессе в жестких, часто кровопролитных конфликтах, активно, а то и безответственносамонадеянно пытаясь прибрать к рукам все потенциально прибыльные, но оставшиеся бесхозными в начальной стадии приватизации производственные активы. Тем не менее опора на административный ресурс, на активную протекцию со стороны определенных властных структур продолжает оставаться главной особенностью ведущих российских бизнес-групп. Отсюда и постоянное активное участие практически всех групп в выборах местной власти в регионах, где у них имеются деловые интересы; и включение в состав советов директоров или высшего менеджмента бывших высших государственных чиновников федерального уровня; и публикация «открытых писем» президенту с настойчивым требованием вмешаться в те или иные деловые конфликты и др.

Во многом этим обстоятельством объясняется и уже отмеченное нами отсутствие в российском предпринимательском классе той классовой солидарности, которая позволяет ему в Европе и США быть если и не правящим, то, во всяком случае, господствующим классом в обществе, и заставлять государственную бюрократию учитывать и отстаивать коллективные интересы предпринимательского класса. Несмотря на разнородность и полуфеодальную раздробленность российской бюрократической машины, она все же более едина или, во всяком случае, более скоординирована, чем совокупность крупных бизнес-групп, жаждущих использовать себе во благо административные возможности чиновничьего аппарата. В результате политические возможности предпринимательского сообщества в целом оказались более чем скромными, а его способность отстаивать свои классовые интересы в отношениях с властью — чрезвычайно слабой. Хотя на индивидуальной основе некоторые представители этого сообщества и могут обеспечить себе режим благоприятствования или хотя бы непреследования со стороны власти, обеспечение того же самого на коллективной основе уже невозможно.

Хорошей иллюстрацией может служить реакция Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП), характеризуемого прессой как своего рода «профсоюз олигархов», на первые резкие шаги прокуратуры и налоговых органов, предпринятые ими в отношении ЮКОСа и его владельцев, которые в то время не без основания воспринимались как начало своего рода административного «наезда» на все крупные группы, а не только на группу «Менатеп». Тогда, так же как и на последующих этапах развернутой властью «борьбы с олигархией», РСПП так и не смог выработать единой адекватной позиции.