Российская экономическая система

Впрочем, поскольку речь идет именно о сращивании государства и бизнеса, а не о механическом подчинении одного другому, вопрос о приоритете первого или второго в рамках их взаимоотношений на определенном этапе лишается принципиального характера. В тот момент, когда это сращиваниеприобретает долгосрочный устойчивый характер, споры о первенстве в рамках этого тандема превращаются в не более чем личное соперничество и практически не воздействуют на реальное поведение хозяйствующих субъектов. Этим, кстати, объясняется и тот факт, что сильное падение политических возможностей крупнейших российских компаний и стоящих за ними фигур, произошедшее за период нахождения у власти нынешнего президента, никак не повлияло ни на характер взаимоотношений между компаниями и группами, ни на методы корпоративного управления внутри этих компаний, ни на структуру экономики, ни на степень ее зависимости от внешних воздействий.

Здесь, на наш взгляд, следует сделать еще одно разъяснение. Вопрос об особой роли государства по отношению к субъектам хозяйственной деятельности не следует отождествлять с количеством административных ограничений и степенью охвата ими хозяйственной деятельности. Между этими двумя аспектами совершенно ошибочно принято ставить едва ли не знак равенства. Однако на практике тенденции здесь могут быть совершенно разнонаправленными. С одной стороны, увеличение количества ограничений и инструментов воздействия государства на экономику совсем не обязательно ведет к увеличению бюрократического контроля над ней. Как совершенно справедливо отмечают эксперты, всегда существует некий предел административных требований, при превышении которого работать по правилам становится уже просто невозможно. Соответствующая деятельность преимущественно или полностью уходит в «тень», делая административный контроль над нею гораздо менее всеобъемлющим и эффективным, чем контроль над открытой деятельностью при меньшем количестве административных барьеров и требований.

С другой стороны, реально существующая у нас система административного контроля совершенно не нуждается в большом количестве юридически оформленных регуляторов и инструментов контроля. Связано это в первую очередь с тем, что роль права как регулятора деловой жизни в существующей системе ограничена до минимума, а ключевую роль играют властно-административные рычаги, в меньшей степени — формальные, в большей — неофициальные. В этих услових наличие у бюрократии тех или иных полномочий, прописанных в законодательстве, не так уж важно — даже если законодательно их сократить до минимума, фактическая власть позволит бюрократии выполнять роль регулятора и без формальных на то оснований, поскольку мы имеем систему, в рамках которой даже господствующие в экономическом отношении хозяйствующие субъекты остаются крайне уязвимыми в силу общественно-политических реалий, а именно: в силу политически ничем не ограниченной власти правящей государственной бюрократии.

Впрочем, этот вопрос уже выходит за рамки анализа хозяйствующих субъектов и логики их поведения и будет подробнее затронут нами в разделе об особенностях институциональной среды. Здесь же уместнее будет заметить следующее. Само по себе вмешательство государства в процесс принятия частным сектором некоторых решений, имеющих общественное значение (относительно крупнейших инвестиционных проектов, сделок слияния-поглощения и т.п.), не является чем-то заведомо негативным и, более того, во многих случаях представляется оправданным. Однако позитивный смысл такого рода вмешательства обусловлен выполнением ряда условий и, в первую очередь, открытым характером этого процесса, когда уполномоченные на принятие такого рода решения официальные лица делают это гласно, аргументированно и с соблюдением всех процедур в пределах установленных для них полномочий. За принятые решения эти официальные лица должны нести персональную ответственность — как административно-политическую (в случае несоблюдения ими общественных интересов), так и, в случае нарушения норм законодательства, юридическую, вплоть до уголовной.

В нашем же случае вмешательство государственных органов в жизнь хозяйствующих субъектов осуществляется бессистемно, кулуарно и абсолютно непрозрачно. Об источниках, мотивах, а в ряде случаев — и о направленности такого вмешательства не только внешние наблюдатели, но и сами объекты вмешательства порою могут только догадываться. Естественно, ни о какой форме публичной ответственности государственных чиновников, осуществляющих такого рода вмешательство, не может быть и речи (взаимоотношения внутри и между отдельными государственными ведомствами и их чиновниками, которые предполагают некую меру ответственности, естественно, не в счет).