Российская экономическая система

Последствия всеобщего глубокого недоверия, встроенного в сложившуюся систему, ощущаются ташке и на уровне собственно предпринимателей, их психологии и образа действий. Большинство российских предпринимателей, владеющих либо управляющих крупными активами, на самом деле рассматривают свою предпринимательскую деятельность как временную и, судя по всему, не связывают с нею долгосрочные жизненные планы. Именно этим можно объяснить противоестественное для классического типа предпринимателя, но широко наблюдаемое в сегодняшней России стремление многих успешных предпринимателей, находящихся по сути на пике своей деловой карьеры, продать приносящий немалые доходы собственный бизнес и уйти от публичной деловой активности. Такое стремление понятно и ожидаемо со стороны тех, кто некогда участвовал в приватизации и с самого начала считал сутью своего бизнеса так называемую «предпродажную подготовку» предприятий, контроль над которыми приобретался с минимальными издержками, за бесценок. Для них «уход в кэш» и поиск «тихой гавани» является закономерным итогом бурной активности и в этом смысле мало связан с институциональными условиями.

Однако подобное же поведение мы наблюдаем и среди отцов так называемой «новой экономики» — людей, которые своими способностями и трудом практически с нуля построили крупные современные бизнес-предпрития, видя в этом процессе средство самореализации. Уход из активного бизнеса таких людей не может быть объяснен ни чем иным, как низким уровнем предпринимательского доверия к базовым социально-экономическим институтам в стране и, соответственно, фундаментальной неуверенностью в наличии будущего у их предпринимательских начинаний. Беседы со многими достаточно известными представителями не худшей части российской бизнес-элиты убеждают автора в том, что дело здесь не только в отсутствии чувства личной защищенности (хотя и это важно — человек, имеющий за душой нечто большее, чем элементарная жажда денег и власти, в принципе не может десятилетиями терпеть постоянную угрозу своей жизни и свободе). Дело еще и в том, что на определенном этапе любой некриминальный бизнес для своего дальнейшего развития требует стабильной и цивилизованной обстановки, предполагающей уверенность в том, что государственные и экономические институты будут адекватно выполнять свои функции и завтра, и послезавтра, и через десять, и через пятнадцать лет. Когда же в условиях отсутствия подобной уверенности потенциально перспективный бизнес сталкивается с непреодолимым потолком для дальнейшего развития, его ценность как средства самореализации для бизнесмена резко падает, порождая желание продать его и использовать достигнутое богатство для реализации собственных способностей в какой-либо другой области. Страдает же в результате подобного «преждевременного ухода» из деловой жизни способных и перспективных предпринимателей в первую очередь национальный бизнес, который лишается не только ценных кадров, но и, в большинстве случаев, контроля над высокодоходными сегментами рынка, поскольку наибольшую цену за хорошо поставленный освоенный бизнес часто предлагают не российские, а иностранные компании.

Институционализация коррупции

Еще одной важнейшей особенностью институциональной среды, в которой действуют российские экономические субъекты, является повсеместное и глубокое проникновение в нее скрытой и явной коррупции.

В том, что коррупционные механизмы сегодня широко действуют во всех звеньях и на всех уровнях государственной власти, убеждены все, в том числе и те, кто по долгу службы должен защищать действующую систему от критики и представлять ее в качестве закономерной ступени на пути к разумной и эффективной организации экономики и общества. Действительно, и сам глава государства, и высокопоставленные сотрудники президентской администрации, и представители слоя интеллектуалов, поддерживающих существующую власть, все они в качестве важнейшей задачи называют борьбу с коррупцией, которая «поразила все звенья государственного аппарата». При этом явно или неявно делается акцент на то, что она существует гдето на периферии общественной жизни, вне центров принятия важнейших политических и экономических решений, и не отменяет общего вектора развития экономики и общества в сторону большей прозрачности, соревновательности, господства демократии и права и т.д. Отсюда делается вывод, что, во-первых, в существующем виде коррупция, несомненно, является тормозящим фактором, но не является непреодолимым препятствием для экономического роста (при этом, кстати, часто приводят в пример другие страны, добившиеся или добивающиеся немалых экономических успехов при наличии в них коррупции в заметных или даже крупных масштабах). А во-вторых, с ней нужно и можно бороться без радикальных изменений в политическом и хозяйственных механизмах, то есть путем совершенствования процедур, изменения общественного сознания по мере формирования гражданского общества, более решительного обозначения «политической воли» и т.д.