Российская империя в цвете. Места России. Фотограф Сергей Михайлович Прокудин-Горский

Завод и имение расположены по левой стороне вокзала, а напротив, по правую сторону, лежит Старый Мерв, вернее, его развалины и небольшая азиатская часть Байрам-Али.

По своем приезде, я немедленно отправился осматривать царское имение и, признаться, был поражен его великолепным благоустройством.

Чудесен и роскошен парк редких и ценных деревьев с аллеями, усаженными пышным, темным карагачем (дерево из породы акаций). Дворец небольшой, но очень красивый, построенный в современном стиле и, по крайней мере, наружно, содержится хорошо. В дворцовый сад я не попал, ибо, при первой моей попытке войти туда, был остановлен сторожем».

Как человек уже познакомившийся с реалиями Средней Азии, В. Н. Гартевельд обратил внимание на систему орошения в Мургабском имении, проложенную по новым принципам:

«Но поразительнее всего в Байрам-Али, это его арыки (канавки). Арык – уличная или степная канавка, желобок – имеет для всего Туркестана огромное значение. При скудости естественного орошения края, а местами полного отсутствия воды, арыки часто являются единственными источниками влаги. Они, большею частью, просто вырываются в земле лопатами или даже руками самым примитивным образом, и вода, речная или дождевая, накапливающаяся в них, служит часто (как, например, в Андижане, Намангане и подобных местах) для питья, как людям, так и животным. Вода, конечно, в них грязная, как всякая стоячая вода, и буквально смертоносна для питья, если ее хорошенько не прокипятить. Половина ужасных местных болезней родится в этих арыках.

Но в Мургабском имении арыки нельзя, в сущности, даже назвать арыками.

Это очень широкие (около аршина) канальчики, заключенные в гранитные стенки, и вода в них прозрачна и чиста, как в источнике Ипокрена. Эти арыки идут сетью по всему имению, питаясь водою из реки Мургаба».

Забавно, что в глазах заезжего туриста жизнь в этом месте выглядела чуть ли не раем земным, где у чиновников даже нет необходимости брать взятки:

«Огромному количеству служащих людей живется в экономии больше чем хорошо, а те, которые недавно попали там под суд за злоупотребления, или, как нежно выражаются в Байрам-Али, „за путаницу в отчетах“, вероятно, просто с жиру сбесились.

А служащим здесь есть от чего жир нагулять.

Природа очаровательна, климат превосходный, мясо, дичь, молоко, фрукты и вина дешевы, а кроме того, кредит для служащих открыт широкий.

Словом, умирать не надо!

И немецкая поговорка „хапен зи гевезен“ кажется полнейшей бессмыслицей там, где безо всякого „хапен“ живется жирно и привольно.

Много мне рассказывали о злоупотреблениях, бывших предметом судебного дела, и при этом спрягали глаголы „брать“, „взять“, „красть“ и т. д. на всевозможные и невозможные лады. Скучно и однообразно было слышать здесь о том, что и в России-то надоело.

Поселок служащих составляет целый маленький городок между вокзалом и имением. В нем есть, конечно, врачи, аптеки, магазины, парикмахеры и клуб (собрание служащих).

В клубе можно недурно пообедать и поужинать, и там же находится театральная сцена со зрительным залом, которая сделала бы честь любому губернскому городу Средней России.

Пароконные извозчики недороги и в достаточном количестве».

Привлекла внимание В. Н. Гартевельда и такая достопримечательность, как крупнейший в округе завод по переработке хлопка:

«Я хотел было посетить хлопкоочистительный завод, но, оказывается, посторонним лицам вход туда воспрещен; надо быть, по крайней мере, тайным советником, чтобы попасть туда. Я же, как не имеющий никакого чина, даже мысленно не дерзнул подумать о чем-либо подобном.

Но каюсь…

На двор завода все-таки ходил и позволил себе (конечно, с должным уважением) осмотреть огромные горы хлопка, лежавшие на нем.

Уже по этим горам можно судить о колоссальном значении завода для окружающего района.

Из хлопка здесь ничего даром не пропадает. По очищении его и после выжимания из него масла, жмыхи прессуются и в форме кубиков идут на топливо, которое употребляется во всем Мервском крае. Они горят прекрасно и дают массу тепла.

Имение и завод приносят, как говорят, хороший дивиденд, и содержание их, во всяком случае, окупается с избытком.

Восточного элемента здесь совсем не видать, и все служащие русские».

Если бы путешественник посетил и Туркестанскую краевую выставку в Ташкенте, то узнал бы, что хлопковую шелуху и жмых помимо сжигания использовали на корм сельскохозяйственным животным, для удобрения полей, экспортировали за границу. Кроме того, на Мургабском заводе применялась технология получения из хлопковых семян сырья для производства бездымного пороха. Что же касается хлопкового масла, то практически весь выработанный объем его поставляли в Россию, где оно широко использовалось на мыловаренных заводах, для производства лампадного масла и разбавления подсолнечного.

Посетил В. Н. Гартевельд и находившийся поблизости от Мургабского имения город Мерв (ныне Мары, Туркмения), привычно поделившись с читателями своими размышлениями о взаимоотношениях русских и новых подданных Российской империи: