Российский фактор правового развития Средней Азии, 1717–1917. Юридические аспекты фронтирной модернизации

Сходно, хотя и с некоторыми отличиями, складывалась ситуация с политико-правовыми преобразованиями в Хивинском ханстве. Как и в Бухаре, ведущую роль в инициировании процесса реформ сыграли местные джадиды — младохивинцы. Правда их политическое значение до Февральской революции не было столь существенным, как у младобухарцев: хивинское реформаторское движение к этому времени только зарождалось. Впрочем, тем более неожиданной оказалась и для ханского правительства, и для представителей российских властей их деятельность в марте — апреле, когда руководители младохивинской партии открыто выступили за радикальные преобразования. 4 апреля 1917 г., в день присяги хивинского гарнизона Временному правительству, они обратились к начальнику гарнизона генералу Мирбадалову с просьбой о поддержке, причем речь шла не просто о преобразованиях по «бухарскому образцу», но и о свержении ханской власти! Российский представитель согласился поддержать их требования при одном условии — что «хана не тронут» [Пылев, 2005, с. 99–100].

В результате уже на следующий день лидеры младохивинцев встретились с ханом и убедили его подписать манифест о реформах, на что он согласился, получив гарантии безопасности [Зиманов, 1976, с. 122–123][119]. Текст манифеста был близок к тому, который двумя днями позже огласил в своей столице бухарский эмир — с той только разницей, что он был полностью подготовлен самими младохивинцами, практически без участия российских властей[120]. В манифесте провозглашалось формирование нового правительства (совета назиров), вводился представительный орган для контроля высших сановников («махкама-и адилья», т. е. «комитет правосудия», нередко упоминаемый в историографии как меджлис), предписывалось развитие транспортной инфраструктуры, строительство железных дорог и т. д. [Погорельский, 1968, с. 125; Садыков, 1972, с. 183–184; Тухтаметов, 1969, с. 122].

Тот факт, что российские представители в Хиве не имели отношения к разработке манифеста, поначалу имел положительные последствия. Не имея повода обвинить джадидов в том, что они пытаются навязать Хиве «русские» нормы права, местные консерваторы были вынуждены смириться с тем, что и меджлис, и правительство возглавили лидеры младохивинцев [Зиманов, 1976, с. 126; Садыков, 1972, с. 184; Becker, 2004, p. 199]. Однако незаинтересованность младохивинцев в тесном контакте с российскими представителями в Хиве вскоре привела и к негативным результатам. Всего пару месяцев спустя население перестало поддерживать джадидское правительство из-за половинчатости их мер и националистической политики[121], и в июне хан без особого труда отправил их в отставку. Представители Временного правительства не пытались воспрепятствовать ему, ограничившись лишь тем, что не позволили расправиться с рядом руководителей младохивинской партии и позволили им найти убежище в пределах России[122]. Поэтому уже в августе младохивинцы (подобно младобухарцам в апреле) решили пойти на союз с советами рабочих и солдатских депутатов, планируя совместными силами свергнуть ханский режим [Погорельский, 1968, с. 133].