Российский фактор правового развития Средней Азии, 1717–1917. Юридические аспекты фронтирной модернизации

При этом в Бухарском эмирате с его огромными торговыми оборотами чеканилось примерно по 1 млн таньги в год [Тухтаметов, 1966, с. 58]. В Хивинском же ханстве, масштабы экономической деятельности которого многократно уступали Бухарскому эмирату, количество серебряной монеты поначалу было невелико. Однако к середине 1880-х годов по мере укрепления сотрудничества российских предпринимателей с хивинскими производителями и продавцами хлопка возникла потребность в большом количестве наличной монеты. В результате сами же русские торговцы стали ввозить в Хиву серебро, чтобы из него чеканить таньгу на ханском дворе. Поскольку в пользу ханской казны взимался специальный сбор с чеканенной монеты, хан Мухаммад-Рахим II (1864–1910) с 1887 г. начал активно чеканить таньгу, вскоре насытив и даже перенасытив рынок. Соответственно, стоимость монеты сильно упала, и российским торговцам стало невыгодно вести в ней расчеты, поскольку при обмене таньги на рубли они несли большие убытки из-за разницы в официальном и реальном курсах. Впрочем, поскольку довольно значительное количество начеканенных монет стало уходить в Персию в качестве платы за контрабандный чай, вскоре количество монет на рынке уменьшилось, и курс выровнялся [Ю. О. Я., 1908, с. 126][83].

В результате вплоть до 1892 г. курс и бухарской, и хивинской таньги был достаточно стабильным и в целом устраивал и российские власти, и предпринимательские круги. Единственная проблема состояла в том, что бухарские и хивинские деньги продолжали находиться в обращении на территориях, которые по договорам 1868 и 1873 гг. были отторгнуты от среднеазиатских ханств Российской империей и вошли в состав Туркестанского края. В результате местные жители, даже внося подати и налоги, нередко расплачивались бухарскими, хивинскими и даже кокандскими монетами. Причиной тому была достаточно широкая финансовая автономия Туркестанского края, руководство которого подчинялось Военному министерству и в течение 1860–1880-х годов стойко противилось попыткам других центральных властных структур распространить свой контроль на регион, ссылаясь при этом на букву закона. Например, согласно проекту «Положения об управлении Семиреченской и Сырдарьинской областей» от 11 июля 1867 г., на упомянутые области распространялись принципы централизованной финансовой политики Российской империи. Однако в течение 1868–1876 гг. в составе Туркестанского края дополнительно появились Зеравшанский военный отдел (вскоре преобразованный в Самаркандскую область), Амударьинский военный отдел, Кульджинский район, Ферганская область, которые формально не упоминались в данном проекте. Исходя из этого, первый туркестанский генерал-губернатор К. П. фон Кауфман стал полностью распоряжаться всеми доходами указанных административно-территориальных единиц, заявляя, что полномочия Министерства финансов на них по закону не распространяются [Правилова, 2006, с. 127–129].

В 1886 г. было принято «Положение об управлении Туркестанского края», в котором уже четко и однозначно определялись полномочия финансового ведомства в отношении всех областей, отделов и районов края. Тем не менее Министерство финансов неоднократно обращало внимание на «ненормальные отношения» в финансово-правовой сфере в Туркестанском крае, одним из проявлений которых и было широкое распространение «туземной» монеты, отличающейся «разнообразием содержания чистого серебра, веса и формы». Чтобы исправить эту ситуацию, 30 ноября 1890 г. был издан именной указ «О постепенном изъятии из обращения обращающейся в Туркестанском крае туземной серебряной монеты», в соответствии с которым предписывалось постепенно изъять таньги и коканы по фиксированному курсу: до 1 мая 1892 г. по 20 коп. за монету, до 1 мая 1893 г. по 15 коп., до 1 мая 1894 г. по 12 коп. и до 1 мая 1895 г. по 10 коп., после чего окончательно прекратить прием коканов и таньги во всех кассах Министерства финансов [ПСЗРИ, 1893, № 7237, с. 755].

Более того, в рамках денежной реформы, разрабатываемой министром финансов С. Ю. Витте, уже 16 апреля 1893 г. высочайшим повелением был запрещен ввоз в пределы Российской империи иностранной серебряной монеты. Однако было сделано исключение для некоторых государств, в том числе и для Бухарского эмирата [Материалы, 1922, с. 18]. Эта оговорка представляется очень важной в рамках настоящего исследования: поскольку для эмира было сделано исключение в данном случае, он решил, что и в дальнейшем в финансово-правовых отношениях с Россией ему будут делаться различные исключения и послабления, и потому неоднократно старался добиться их, существенно снижая эффективность финансовых преобразований, реализуемых в Бухаре имперскими властями.