Российский хадж. Империя и паломничество в Мекку

Из рассказов очевидцев начала ХХ века видно, что новые процедуры медицинского осмотра и дезинфекции в российских черноморских портах дезориентировали многих мусульман и причиняли им страдания. Один русский журналист, находившийся в Севастополе во время сезона хаджа, описывал, как полиция выстраивает на набережной в очередь большую толпу негодующих паломников из Центральной Азии для осмотра перед посадкой на судно. Ни один паломник не говорил по-русски, позади ревела судовая сирена, и царил хаос. Всего три врача приходилось почти на 2 тысячи паломников; врачи были измучены и обращались с паломниками грубо, торопясь осмотреть их всех лишь за полтора часа. Осмотр состоял в том, что врачи спрашивали паломников, одного за другим, по-русски: «Как себя чувствуете?» Паломники знали, что из-за любого признака усталости или болезни их могут выдернуть из очереди и не пустить на ожидающее судно. Поэтому больные старались скрыть свою болезнь, другие же отказывались отвечать на вопрос и просто продвигались вперед, а изнуренные врачи позволяли им проскальзывать мимо273. В 1880-х и 1890-х годах тысячи мусульман ездили в Мекку по российским железным дорогам, но многие, напротив, по-прежнему избегали их. И русские чиновники подозревали – без сомнения, справедливо, – что слухи о хаотических сценах вроде вышеописанной распространяются среди мусульман, пугают их и побуждают держаться старых караванных путей.

Если учесть эти проблемы на железных дорогах, неудивительно, что билеты РОПиТ продавались плохо, – с 1899 по 1901 год удавалось реализовать лишь несколько тысяч билетов в год. В конце концов оно оказалось завалено кучами непроданных билетов для паломников274. Председатель РОПиТ позже сказал, что причиной тому была цена комбинированных билетов, казавшаяся покупателям высокой. Все утверждали, что суммарная цена билетов в оба конца была ниже, чем та, которую паломники платили за множество переходов обычного путешествия. Но, по словам председателя, единовременный платеж казался слишком большим и отвращал многих от покупки билета. Несомненно, цена могла иметь важное значение, однако похоже, что культурные факторы и логистические проблемы, описанные выше, также играли ключевую роль. На неуспех продаж явно повлиял и другой фактор, не учтенный РОПиТ. Комбинированные билеты, по которым можно было быстро, без остановок и напрямую проехать с Черного моря на Красное, не соответствовали типичным многоостановочным итинерариям паломничества между Россией и Меккой.

Была и еще одна вероятная причина плохих продаж билетов РОПиТ для паломников в 1899 и начале 1900-х годов. Как ни странно, МВД, поощрявшее РОПиТ заняться перевозкой паломников, в то же время принимало меры, работавшие против новых услуг компании. Каждый год с 1897-го по 1900-й российский министр внутренних дел – сперва И.Л. Горемыкин, затем Д.С. Сипягин – объявлял о запрете хаджа из-за вспышек холеры в Аравии275. Согласно всем свидетельствам, эти запреты не останавливали поток паломников из России, а только заставляли мусульман ездить караванными путями, по которым они могли проскользнуть через границу незамеченными. Вдобавок МИД по сути усилил поддержку паломников на маршруте через Афганистан и Индию, который МВД пыталось перекрыть. В 1900 году МИД открыл русское консульство в Бомбее, чтобы перехватывать туркестанских мусульман, проезжавших через этот порт, и помогать им. Ссылаясь, помимо прочего, на необходимость «защиты» многочисленных паломников из России, ездивших через Бомбей, министерство получило согласие британцев на открытие консульства276. Судя по дипломатическим документам, это учреждение отчасти воспринималось как разведывательный форпост, снабжавший Россию сведениями о том, что происходит на границе российского Туркестана с Британской Индией. В секретных инструкциях МИД предписывал генеральному консулу в Бомбее В.О. Клемму расспрашивать «большое количество мусульман-паломников», прибывавших из российского Туркестана через Афганистан и Северо-Западную Индию, и вербовать среди них «надежных корреспондентов и разведчиков»277. Чиновникам МВД не понравилось открытие бомбейского консульства. Они доказывали, что это подрывает их усилия по централизации хаджа и увеличивает уязвимость империи перед смертоносной холерой. Клемм в ответ защищал консульство как важный стратегический инструмент в продолжавшейся борьбе с британцами в Персии и Центральной Азии278. Он побуждал МИД развивать в Бомбее услуги для следующих через него «наших среднеазиатских паломников», что продемонстрировало бы индийским мусульманам «доброту русского правительства» и способствовало бы привлечению их симпатий. «Всякий “друг” среди населения мусульманской Северной Индии может нам при случае оказаться весьма полезным», – писал Клемм в МИД в 1905 году279.