Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век

С этого момента можно говорить о новом возвращении князя Львова с сугубо общественного поприща в «большую политику». В свое время он не подписал Выборгское воззвание, не желая участвовать в политической конфронтации. Безусловным катализатором резкой смены политических ориентиров Георгия Евгеньевича (чего он сам не хотел и о чем в глубине души сожалел) стали сложные, а порой и унизительные взаимоотношения с властью, которые по долгу службы ему приходилось поддерживать. Постепенно отдаляясь от активного хозяйственного руководства Земсоюзом, он все активнее участвует в заседаниях на квартирах лидеров либеральных партий, посвященных обсуждению ситуации в стране. В октябре 1916 года Г.Е. Львов посещает Ставку и беседует с генералом М.В. Алексеевым об утверждении нового состава «правительства общественного доверия», а также о необходимости ослабить чрезмерное влияние императрицы Александры Федоровны на политические решения царя.

Для съезда уполномоченных земств 9 декабря 1916 года, который был разогнан полицией, Георгий Евгеньевич написал речь, которая так и не была произнесена: «Мы прошли этот тяжелый путь государственного труда под непрестанным обстрелом враждебной к нашей работе власти… Власти нет, ибо в действительности правительство не имеет ее и не руководит страной». А когда полицмейстер составил протокол о закрытии съезда, князь, вскочив на стул, воскликнул: «И все-таки мы победим, мы победим, господа!»

Созданный путем объединения ВЗС и ВСГ в июне 1915 года Земгор стал центром патриотической мобилизации даже той части интеллигенции, которая во время Русско-японской войны была настроена пораженчески. Непосредственное соприкосновение с нуждами армии оздоровило общественное мнение, в этой гуманитарной работе люди обретали стойкость и деловитость. Земский и Городской союзы спасли миллионы соотечественников, будь то раненые солдаты или бегущее от наступления вражеских армий мирное население. Уход за ранеными в «летучках» и санитарных поездах Земгора носил, как отмечали многие, «более человечный» характер по сравнению с аналогичной деятельностью правительственных ведомств; во время военных перебросок солдаты ценили возможность выпить кружку горячего чая, а присылаемые к праздникам подарки наполняли их сердца теплом. Огромная по масштабам деятельность ВЗС и ВСГ сделала эти организации мощным фактором российской общественной жизни.

Бурные события февраля 1917 года в Петрограде привели к отречению царя и созданию первого в России демократического правительства – его возглавил министр-председатель, князь Георгий Евгеньевич Львов. Однако параллельно усиливалась также роль Советов (и прежде всего Петросовета), поэтому ключевой проблемой при сложившемся «двоевластии» стало формирование нового государственного аппарата. «Административная реформа» и была главной заботой князя Львова, являвшегося одновременно министром внутренних дел первого Временного правительства (его заместители: князь С.Д. Урусов, Д.М. Щепкин, С.М. Леонтьев).

Между тем неудачное июньское наступление русской армии усилило революционное брожение в Петрограде. Временное правительство неоднократно предпринимало попытки отправить на фронт радикально настроенные части Петроградского гарнизона и солдат запасных частей, расквартированных в столице. Но лидеры Советов, рискующие потерять свою главную военную опору, организовали бешеную пропагандистскую кампанию, обличающую империалистическую войну и буржуазное правительство «министров-капиталистов». Ситуацию подогревали острые разногласия в самом Временном правительстве, крайне неоднородном по составу. В итоге Г.Е. Львова на посту министра-председателя сменил эсер А.Ф. Керенский.

Некоторые исследователи отмечали, что князь Львов пытался «любовно пестовать Россию, как свой алексинский сад», безуспешно стараясь удержать страну над бездной, куда историей ей суждено было пасть. Не имея за собой сильной политической группировки, он хотел остаться в стороне от групповой борьбы на чьей бы то ни было стороне и тем самым породил много «разочарованных», нажил немало врагов и не приобрел новых союзников. «Далеким он был и от всякой символики власти, ибо хотел как можно глубже раскрыть пропасть между старой и новой Россией», – написал позднее о князе Львове его преемник А.Ф. Керенский, тоже недолго продержавшийся на посту главы государства. В условиях нараставшего революционного хаоса на первый план выходили иные силы и иные люди…

Напряженнейшая работа и изнурительная борьба истощили силы Георгия Евгеньевича. Осенью 1917 года, еще до большевистского переворота, он выехал для лечения в Сибирь, которую всегда считал краем безграничных хозяйственных возможностей. Он мечтал заняться тем, что умел лучше всего, – конкретным делом, а не утомительной и бесплодной борьбой с политическими противниками. После Октября, когда все рухнуло окончательно, реально встала угроза насильственной смерти: конвоировавшие арестованного князя Львова матросы демонстративно выводили его из поезда на каждой станции – «расстреливать».