Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век

По мнению депутата Думы князя С.П. Мансырева, восьмикратное увеличение бюджета Министерства народного просвещения за последнее десятилетие существования Российской империи – прямая заслуга М.М. Алексеенко. Помимо этого, он настаивал, чтобы финансовая политика государства имела свою программу долгосрочного развития; чтобы она стала органичной частью общего правительственного курса. «Все наше финансовое благополучие, основанное на хозяйственном благополучии, вызвано одной центральной крупной причиной – урожаем в связи с очень благоприятными конъюнктурами, т. е. с высокой ценой и очень удачными условиями времени, когда этот урожай и вымолачивался, и реализовывался, – говорил М.М. Алексеенко на заседании Думы 12 февраля 1910 года. – Вот это обстоятельство и надо учитывать. Надо иметь в виду: причина, которая действует временно, производит и временный эффект, и твердо настаивать, что этот подъем есть подъем, который надо использовать, но ни в каком случае не полагать, что этот подъем станет для нас, уже без всякой заботы с нашей стороны, нашим постоянным благополучием».

С.И. Тимашев отмечал, что министры, посещая заседания бюджетной комиссии, «являлись как бы на экзамен или, скорее, на суд; в последовательном порядке все ведомства, одно за другим». Причем обсуждение бюджета того или иного ведомства не ограничивалось пересчетом цифр, а всякий раз перетекало в дискуссию о программе деятельности министра, о перспективах развития вверенной ему отрасли. Как вспоминали депутаты Думы, М.М. Алексеенко был в высшей степени любезен с министрами, но стоило кому-нибудь из них проявить поверхностное отношение к делу, как председатель «моментально его осаживал». Например, такого рода «экзамен» предстоял министру торговли и промышленности И.П. Шипову, и тот его явно провалил. М.М. Алексеенко не скрывал своего резкого неприятия бездумного расходования государственных средств. Так, в октябре 1913 года он дал интервью корреспонденту газет «Русское солово» и «Речь» Неманову, в ходе которого прямо заявил, что «кредиты на большую судостроительную программу в Государственной думе ни при каких условиях не пройдут. И добавил: «„Кораблики“ нужны только морскому министру, а мы не так богаты, чтобы исполнять фантазии каждого министра». У М.М. Алексеенко установились прочные отношения с министром финансов (впоследствии – премьером) В.Н. Коковцовым. По словам Н.В. Савича, «в психике обоих было нечто общее: большая осторожность, расчетливость, любовь к законности». При этом, продолжал Савич, они не любили друг друга, «но очень ценили корректность установившихся между ними отношений».

М.М. Алексеенко, несомненно, принадлежал к числу выдающихся думских ораторов. «Каждое выступление в Думе профессора Алексеенко было настоящим триумфом», – вспоминал А.В. Еропкин. Причем выступал он крайне редко, обычно один раз в год, при представлении государственной сметы расходов и доходов. Его чрезвычайно длинные речи продолжались по несколько часов. И тем не менее зал пленарных заседаний был переполнен, в Таврическом дворце стояла тишина – все слушали Алексеенко. Это исключительный случай, так как «лучшие ораторы могли занимать внимание Думы не более получаса, и в зале начинался глухой гул – прямой признак, что надо кончать речь». Выступления М.М. Алексеенко провожали бурными аплодисментами как справа, так и слева. Его доклады имели значение еще и потому, что бюджетная комиссия не ограничивалась формальным финансовым анализом представленного бюджета. «Она старалась вникать в самую сущность деятельности соответствующего министерства, указывала на дефекты, которые, по ее мнению, там существуют, на изменения, кои ей желательны». Для каждого ведомства формулировались пожелания, призванные определять порядок его работы.

Положение М.М. Алексеенко в Думе было незыблемым. Когда он, уставший от постоянных трений в комиссии, решил уйти с поста председателя, фракция октябристов упросила его остаться, так как все понимали: без него депутаты с бюджетом не справятся. В марте 1911 года, после отставки А.И. Гучкова с поста председателя Государственной думы, многие октябристы считали, что нашли в лице М.М. Алексеенко достойную замену. «Инициаторы этой кандидатуры полагают, – доносил в правительство заведующий Министерским павильоном Таврического дворца Л.К. Куманин, – что вокруг профессора Алексеенко могли бы объединиться все фракции Думы, ибо всем им известно, что М.М. Алексеенко никогда в своей председательской деятельности не сходил с пути строго делового обсуждения и никогда не отступал с формальных велений закона». Однако сам Алексеенко от новой должности упорно отказывался. Его упрашивали занять пост председателя Думы хотя бы до Пасхи. «Что я вам, красное яичко, что ли?» – шутил Михаил Мартынович. И октябристам ничего не осталось, как сойтись на кандидатуре М.В. Родзянко.