Российское народовластие: развитие, современные тенденции и противоречия

Существуют и различные концепции «управляемой (направляемой) демократии», которые в большей степени соответствуют полудемократическим, авторитарным режимам, чем собственно либеральной демократии. В странах Востока в наиболее развернутом виде концепция «направляемой демократии» была в свое время сформулирована в Индонезии, где она связана с именем харизматического национального лидера и первого президента страны Сукарно, свергнутого в результате государственного переворота в середине 60-х годов ХХ века [152] . Основными положениями указанной концепции были следующие:

• усиление прерогатив исполнительной власти в условиях кризиса парламентаризма и плюралистической демократии в Индонезии;

• ограничение роли политических партий;

• введение категории «функциональных групп» населения (призванной заменить категорию «класс») как общностей людей, «связанных сферой деятельности или каким-либо другим признаком, но всегда безотносительно к их имущественному положению, к месту в системе общественных отношений» [153] ;

• закрепление особой роли армии в политической жизни Индонезии;

• идеализация самобытности индонезийской нации и акцент на сохранение антиимпериалистического национального единства (что предполагало замораживание необходимых социальных преобразований, чтобы не нарушать единства в условиях «внешней угрозы»).

Выборность депутатов на неопределенное время была заменена принципом назначаемости, а роль представительных органов в условиях «направляемой демократии» фактически сведена к поддержке законодательных и политических инициатив исполнительной власти и президента как ее главы. При этом был создан ряд политических институтов, формально не предусмотренных Конституцией и призванных усилить влияние главы государства на отдельные сферы жизни страны. Широкие конституционные полномочия главы государства, таким образом, дополнялись некоторыми внеконституционными прерогативами, призванными усилить его политическое влияние.

Если режим «направляемой демократии» первоначально и сохранял определенные черты либеральной демократии, то по мере его развития и консолидации наблюдался «переход к более организованным тоталитарным и антидемократическим методам, формам и механизмам власти» [154] , что в конечном счете предопределило его историческую несостоятельность. Государственная власть в рамках режима «направляемой демократии» так и не смогла выдвинуть цельной и обоснованной стратегии развития Индонезии. Попытки же «предотвратить обострение классовых антагонизмов в стране путем известной консервации социальных отношений должны были привести и привели в действительности к деформации развития Индонезии» [155] .

Применительно же к соседним с Индонезией Филиппинам использовался термин «олигархическая демократия». Реальная власть здесь в постколониальный период (1946–1972) была фактически поделена между мощными региональными кланами, которые соперничали друг с другом при поддержке со стороны верхушки бюрократии, землевладельцев, а также частного капитала. Подобный симбиоз, опиравшийся к тому же на структуры иерархических отношений, основанных на принципах патернализма и клиентелизма, позволял местным олигархическим кланам решающим образом влиять на государственную политику, подчиняя механизмы функционирования демократических институтов своим групповым интересам. Впоследствии олигархическая демократия трансформировалась в авторитарный режим Ф. Маркоса, на смену которому во второй половине 80-х годов ХХ века пришел режим «новой демократии» с характерным для него курсом на восстановление институтов либеральной демократии и возобновление демократического процесса. В филиппинских условиях, однако, подобный курс постоянно «деформировался и лишался содержательного смысла под давлением сохраняющегося стереотипа зависимости государственной политики от контроля традиционной олигархии, представляющей интересы экономической и бюрократической элиты» [156] .

В западных государствах подобные концепции во многом основываются на теории правящих элит, зародившейся еще на рубеже XIX–XX веков (итальянские политологи В. Парето и Г. Моска). Согласно данной теории, в любом обществе существует просвещенное правящее меньшинство (так называемая элита), которое действует самостоятельно. Опираясь на административный ресурс и различные политические технологии, правящая элита избегает какого-либо действенного контроля со стороны большинства, несмотря на наличие демократических процедур, которые должны были бы обеспечивать подобный контроль. Правящее меньшинство отличается высоким уровнем понимания стоящих перед страной задач, и в итоге именно оно действует в общенациональных интересах, на пользу не всегда правильно понимающему свои интересы большинству. Таким образом, считается, что большинство народа просто недостаточно компетентно для того, чтобы принимать реальное и действенное участие в управлении государством. Поэтому народу лучше устраниться от власти и предоставить это непростое дело тем, кто умнее и мудрее, – немногочисленной правящей элите.