Ростов-папа. История преступности Юга России

Взрывное устройство — дело сложное. Не каждый его изготовит. В ходе Первой революции в августе 1907 года от неосторожного обращения с бомбой в саду Серафима Черчепова погибло сразу шестеро боевиков. Один из них просто упустил самодельную бомбу себе под ноги. Тогда молодые недоучки изготавливали адские машины прямо в подвале магазина Александра Аптекмана (университет в Ростове еще не появился).

Теперь же бомбы «от Галеро» делались куда более грамотно. Стало быть, причастными могли быть только люди, понимающие в этом деле. Версия об обычных хулиганах-«апашах» была отметена напрочь.

Малоопытный Павел Калмыков умолял заслуженного сыскаря Афанасия Полупанова пойти другим путем — обратиться к известным кругам, ибо легальные политические силы от подобных отморозков быстро открестились. Тот обратился и… обнаружил полное понимание и участие. Уголовный мир Ростова, зажатый меж трех огней — «политика», милиция и чуждые беспредельщики — был настроен категорически против последних.

Поэтому Богатяновское «политбюро» мобилизовало собственные силы для понимания ситуации. И вскоре Полупанову передали маляву о том, что все чужаки пользуются одним и тем же номером телефона для звонков потенциальным жертвам. При тогдашнем слабом развитии телефонной сети Ростова без труда удалось установить, что «барышне» звонят с номера 28–74, который зарегистрирован на квартиру Минаса Херхерова на Степной улице, дом 202. Генч-Оглуеву — на номер 6-39 и Панову — № 21–95 звонили именно оттуда.

Торговца Херхерова тихо взяли и свезли в сыскное отделение, где тот поведал, что звонить приходили некие молодые люди, часто навещавшие соседей — братьев Иващенко из дома № 204. Кто такие и чем живут, бакалейщик был ни сном ни духом. Зато их припомнил Полупанов — Иван Иващенко проходил у него по мелкому воровству, брат был в «подмастерьях».

Рано утром 14 октября Калмыков и Кузнецов с тремя милиционерами пожаловали на квартиру братьев Иващенко, пока те мирно почивали. Так сладко, что не удосужились убрать со стола банку с пироксилином. Теперь уже к старым знакомым подкатил и сам Полупанов. Братьев чуть тряхнули, и они выдали сообщников — как и ожидалось, военных.

Матрос Петр Коптев у себя в доме содержал мастерскую по изготовлению адских машин, их в ходе обыска и обнаружили сыскари. Запасник из студентов-химиков Яков Андреев при себе хранил рецепты для приготовления взрывчатых смесей, а на его квартире были обнаружены такие же баночки с остатками пироксилина. Последним взяли парикмахера Архипа Шкаленко, который, пользуясь обширной говорливой клиентурой, в «Галеро» выполнял роль разведчика и наводчика.

18 октября 1917 года «Ростовская речь» писала: «Судебно-уголовной милицией ликвидирована известная шайка «Галеро», именовавшаяся союзом авантюристов-апашей, терроризировавшая в последнее время рядом взрывов домов местных богачей и вымогавшая у последних крупные суммы денег».

Впрочем, господа репортеры сильно поторопились. Через неделю в Петрограде закончилась коротенькая эра игры в демократию — пало Временное правительство. А вместе с ней — и эксперимент Александра Керенского по перевоспитанию жулья. Власть сменилась вновь. В очередной раз открылись тюрьмы, и на улицу под видом политических заключенных выпорхнули арестованные милицией бандиты периода двоевластия. Те самые «птенцы Керенского». В их числе и активнейшие борцы с режимом из шайки «Галеро».

Раздосадованный Ванька Иващенко экспериментировать не стал, а сразу же собрал всех своих людей в уже обычную банду налетчиков. Ровно три года спустя они вновь угодили в руки уже Донского уголовного розыска. Революционный суд обременять себя шумным процессом не стал. 29 октября 1920 года Иващенко и другие «экс-апаши» Михайлов, Герасимов, Гвоздев, Пензюков, а также примкнувший к ним старый стрелец савотейный Сытников были расстреляны за бандитизм.

К этому времени не было уже и самого главного милиционера Ростова Павла Калмыкова. В феврале 1918 года его на пороге здания милиции расстреляла ворвавшаяся в город толпа красногвардейцев Рудольфа Сиверса, которую привел туда местный мокрушник Ванька Габель. Когда здание милиции осадила бушующая толпа, угрожая расправой всем находившимся в здании агентам (Буткова расстреляли во дворе, Черепахин спасся только потому, что был большевиком), Калмыков призвал своих студиозусов пойти на выручку коллегам. Никто и пальцем не шевельнул. Тогда первый революционный милиционер пошел один. И его тремя выстрелами «отправили в штаб к Духонину» местные поборники справедливости в лице освобожденных из кордегардии налетчиков с 7 судимостями Женьки Гесмана (по прозвищу Полтора Жида), Мишки Топоркова (он же Железный) и Борьки Халецкого.

По свидетельству известного меньшевика Александра Локермана из Донкома РСДРП, среди штурмовавших милицию «было немало заматерелых уголовных преступников».

Тогда же был расстрелян и бывший помощник полицмейстера Николая Иванова коллежский асессор Роман Зубрицкий. Воровской синдикат Ростова умел мстить.