Рота стрелка Шарпа

– Продолжайте.

Палец задержался справа от бреши в форте Тринидад.

– Французы выкопали здесь еще один ров, на дне старого, и затопили его. Мы будем прыгать в воду, в глубокую воду. И похоже, они его продолжают. Сюда. – (Палец продвинулся вдоль обеих брешей.)

Веллингтон внимательно смотрел на карту.

– Значит, чем дольше мы прождем, тем труднее будет штурмовать?

Флетчер вздохнул, но возразить было нечем.

– Да, это так.

Веллингтон поднял глаза на инженера:

– Что даст нам время?

– Я могу сделать бреши ниже.

– На сколько?

– На десять футов.

– За какой срок?

– За неделю.

Веллингтон хмыкнул:

– Вы хотите сказать, за две.

– Возможно, милорд.

– У нас нет двух недель. Нет и одной. Мы должны взять город. Взять быстро.

Все молчали. Над озером громыхали пушки. Веллингтон вновь поглядел на карту, склонился над столом, указал длинным пальцем на пространство между бастионами:

– Здесь равелин?

– Да, милорд, и его достраивают.

Равелин был нанесен на карту – каменный клин, о который разобьется любая атака. Успей французы достроить его раньше, чем начала стрелять осадная артиллерия, он бы превратился в неприступный бастион. А так это было большое плоское препятствие во рву, воткнутое между двумя бастионами.

Веллингтон взглянул на Флетчера:

– Вы, похоже, полностью доверяете новым сведениям?

– Да, милорд. Этой ночью мы посылали на гласис одного малого, он хорошо потрудился, – скупо похвалил Флетчер.

– Кто это?

Флетчер кивнул на Хогана:

– Один из людей майора Хогана, сэр.

– Кто это, майор?

Хоган перестал вертеть в руках табакерку.

– Ричард Шарп, сэр. Помните его?

Веллингтон откинулся на стуле.

– Господи! Шарп? – Генерал улыбнулся. – Как он оказался у вас? Мне казалось, он командует ротой.

– Командовал, сэр. Ему отказали в назначении.

Веллингтон скорчил гримасу:

– Черт! В этой проклятой армии я не могу назначить и капрала!.. Значит, Шарп был этой ночью на гласисе?

Хоган кивнул:

– Да, сэр.

– Где он сейчас?

– За дверью, сэр. Я подумал, может, вы захотите с ним поговорить.

– Почему бы и нет, – сухо произнес Веллингтон. – Он единственный из всей армии был на гласисе. Позовите его.

В комнате сидели дивизионные и бригадные генералы, артиллеристы и инженеры, и все повернулись взглянуть на высокого стрелка. Все слышали о нем, даже недавно прибывшие из Англии, потому что этот человек захватил французского «орла» и, судя по всему, способен повторить свой подвиг. Видавший виды, суровый, как и оружие, которым он обвешан; прихрамывающая походка и шрамы свидетельствуют о том, что он побывал во множестве переделок.

Веллингтон улыбнулся, оглядел собравшихся офицеров:

– Капитан Шарп участвовал во всех моих сражениях, джентльмены. Верно, Шарп? От Серингапатама до сегодняшнего дня?

– От Бокстела, сэр.

– Господи, я был тогда подполковником.

– А я рядовым, сэр.

Адъютанты, молодые аристократы, которых Веллингтон держал у себя на посылках, с любопытством всмотрелись в отмеченное шрамами лицо. Мало кто из рядовых выслуживается в офицеры.

Хоган наблюдал за генералом. Тот принял Шарпа приветливо, но не потому, что стрелок когда-то спас ему жизнь, а потому, что надеялся найти в этом человеке союзника против осторожных инженеров. Хоган вздохнул. Веллингтон хорошо знает Шарпа.

Генерал обвел взглядом комнату:

– Стул для капитана Шарпа.

– Лейтенанта Шарпа, сэр. – Слова были произнесены с горечью, почти с вызовом, однако командующий пропустил их мимо ушей.

– Садитесь, садитесь. Рассказывайте про бреши.

Шарп рассказал, не смущаясь перед высокими чинами, но это мало что добавило к словам Флетчера. Разглядел он не много, тьма лишь изредка озарялась вспышками стреляющих с городской стены пушек, так что сведения основываются главным образом на том, что он услышал, лежа на краю гласиса: не только французские земляные работы, но и британскую картечь, которая шуршала в траве и стучала в стену.

Веллингтон дослушал до конца. Донесение было четким и кратким. Генерал смотрел Шарпу в лицо.

– Один вопрос.

– Сэр?

– Проходимы ли бреши? – Холодные как лед глаза Веллингтона были непроницаемы.

Шарп смотрел так же сурово, так же непреклонно.

– Да.

Собравшиеся загудели. Веллингтон откинулся на стуле. Над шумом поднялся бас полковника Флетчера:

– Со всем уважением, милорд, я не считаю, что капитан… лейтенант Шарп компетентен оценивать брешь.

– Он там был.

Флетчер пробормотал, что язычник, побывав в церкви, не становится христианином. Зажатое в его пальцах перо согнулось почти вдвое; полковник раздвинул пальцы, и с кончика пера на карту между двумя бастионами брызнули чернила. Флетчер шмякнул перо о стол:

– Слишком рано.

Веллингтон отодвинулся от стола, поднялся:

– Один день, джентльмены, один день. – Командующий оглядел присутствующих, и никто не посмел возразить. Он сам знал, что рано, но, может быть, рано будет всегда. Может быть, правы французы и крепость действительно неприступна. – Завтра, джентльмены, в воскресенье, пятого, мы будем штурмовать Бадахос.

– Сэр!

Заговорил Шарп, и генерал, ждавший возражений от инженеров, повернулся к нему:

– Шарп?