Роза для киборга

За его спиной, из-за гребня оплавленного вала, вдруг появилась отвратительная, вся в осклизлых наростах, морда какого-то существа. Два близко посаженных глаза тупо обозрели ущелье и остановились на спине идущего человека. Легкий шорох, и животное, отдаленно напоминавшее таракана, вскарабкалось на вал. Его лапы поджались, готовясь к прыжку, двухметровое тело напряженно застыло.

Кибер молниеносно вскинул бластер, и ущелье озарила очередь слепящих молний. За спиной Андрея что-то звонко лопнуло и зачадило; к его ногам упал кусок обгорелого хитинового панциря. Он брезгливо пнул его в сторону и скрылся в распахнутом люке.

В рубке едва тлели две красные аварийные лампы. Светлана без сознания лежала в кресле. Она тяжело, с хрипом дышала.

Андрей подошел к стене, избегая смотреть на три стоявших рядом, невысоких цилиндра. Каждый из них заключал в себе мозг одного из товарищей. Он нашел неприметную, в тон стене, кнопку и нажал. Переборка легко скользнула в сторону, обнаружив овальный люк преобразователя. Андрей распахнул его и застыл на пороге.

В глубине сферического помещения весело мерцали огоньки, усеивавшие автоматические блоки аппаратуры. Все правильно… Корабль может умереть, а эта комнатушка будет жить во что бы то ни стало.

Андрей сел, не переступив порога, и прикрыл глаза. Три часа назад ему удалось связаться с искалеченным кибермозгом корабля. Кибермеханизмы уцелели почти все. Шестьдесят лет бортового времени, и они восстановят звездолет. Планета кислородная, но ее атмосфера не пригодна для легких человека. И нет энергии… Есть скудный резерв гермокостюма — на несколько суток. И еще Света… И трое товарищей, которым жить в таком состоянии — всего час.

Андрей прекрасно знал, как действует эта комната, знал необходимые правила и инструкции — все сделано для того, чтобы выжить, даже тогда, когда выжить уже невозможно. И все же в душе стыл безотчетный ужас.

Он встал и, бережно приподняв один из цилиндров, внес его в преобразователь. Хороводы огней взметнулись в неистовой пляске, и черная пасть приемника проглотила то, что сейчас было Семеном.

Андрей пошел последним.

Хищная пасть зубокрыла мелькнула в каких-то сантиметрах от глаз. Лэт отпрянул, одновременно поджав все шесть конечностей. Тень взметнулась и исчезла. Еще секунду он лежал, подчиняясь инстинкту, прикрытый броней хитинового панциря; потом медленно поднялся и отступил под защиту скалы. Нужно было что-то придумать.

Лиловое солнце стояло в зените, отвесно бросая свои смертоносные лучи на обугленную и раскаленную равнину. Зубокрыл спокойно парил в удушливом мареве, ожидая, пока его жертва появится вновь. Оружие Лэта — увесистая палка с нанизанными на нее острыми осколками камней валялась, переломленная пополам, шагах в тридцати. Слишком много шагов. Зубокрыл убьет его раньше…

Три глаза беспокойно вращались в поисках выхода. Инстинкты толкали вперед — рвануться к оружию и ударить! Но что-то иное уже давно поселилось в его маленькой, прикрепленной к плоскому туловищу голове. Это «что-то» все чаще забивало инстинкты, заставляя делать странные вещи. Вот такую палку, например.

Глаза наконец нашли то, что было нужно. Каменный обломок с неровными, но острыми сколами, достаточно большой и тяжелый, чтобы проломить панцирь противника. Лэт осторожно подтянулся к нему и обхватил тремя конечностями. Он еще не представлял, как сделает это, надеясь на те скрытые чувства, что уже не раз выручали его в подобных ситуациях.

Он выглянул из своего убежища, ровно настолько, чтобы враг мог заметить. Стремительная, свистящая смерть ринулась из поднебесья. Лэт поднялся навстречу атакующему зубокрылу и начал вращаться на свободных конечностях — три других по-прежнему сжимали камень. В последний момент он разжал их, и обломок скалы с силой ударил в шипастую грудь. Что-то глухо хрустнуло, и свет померк.

Лэт с трудом выбрался из-под недвижимого тела и издал победный клекот. Зубокрыл мертв! Он разломил треснувший панцирь врага и с наслаждением запустил челюсти в мягкую плоть. Побеждает сильнейший…

Через час он уже бежал прочь от места недавней схватки, подальше от смертоносных лучей звезды, туда, где в прохладном сумраке пещер обитало его племя. «Лэт» — значит главный. Так он сзывал своих родичей: «Лэт! Лэт! Лэт!..»

Каменистый склон все круче забирал вверх. Знакомые места. Он перешел на быстрый шаг — жара иссушала, панцирь накалился, и ему пришлось сделать привал в спасительной тени нависающего утеса. Он нашел узкую расселину, куда еще не проникал ни один луч, и втиснул в нее свое полуметровое тело. Так безопаснее и прохладнее.

Его племя еще недавно процветало, но сейчас наступили не лучшие времена. Детеныши регулярно вылуплялись из яиц, а еды вокруг становилось все меньше — теперь за ней приходилось спускаться вниз, на полную неведомых опасностей равнину. Давно пора уводить племя дальше, туда, где будет много еды и новые прохладные пещеры. Но он не мог. Что-то неумолимое и властное удерживало его, не давая тронуться с места.