Роза и тис

Пэм, так звали девочку, приплясывая, подбежала к ней и сказала, что пригласила меня выпить чаю и хочет, чтобы я пошел с ними в детскую.

Я и теперь вижу самодовольное чопорное лицо няньки, слышу ее противный, жеманный голос: "Это невозможно, дорогая! Этот мальчик - из простонародья".

Гэбриэл замолк. Я был потрясен... Потрясен тем, что может сделать жестокость, бессознательная, бездумная жестокость. До сих пор Гэбриэл продолжает слышать голос и видеть лицо... Он был уязвлен.., уязвлен глубоко.

- Но послушайте, - сказал я, - это же говорила не мать детей. Сама эта фраза - гм - свидетельство дурного вкуса. Да еще и жестокости...

Гэбриэл повернул ко мне побледневшее мрачное лицо.

- Вы не поняли главного, Норрис. Я согласен, что знатная дама не скажет ничего подобного.., она будет более осмотрительна. Но думает она то же самое. И это правда. Я был мальчиком из простонародья. Я им и остался. Таким и умру.

- Чепуха! Какое это имеет значение?

- Не имеет. Теперь не имеет. Собственно говоря, в нынешнее время не быть джентльменом даже выгодно.

Люди подсмеиваются над этими довольно жалкими чопорными старыми леди и джентльменами, с их многочисленными родственными связями, но без средств к существованию. Теперь мы остаемся снобами лишь в том, что касается образования. Образование - это наш фетиш. Но беда в том, Норрис, что я не хотел быть мальчиком из простонародья. После того как мы с отцом вернулись домой, я сказал: "Пап, когда я вырасту, я буду лордом. Я хочу стать лордом Джоном Гэбриэл". "Им ты никогда не будешь, - ответил на это отец. - Для этого нужно родиться лордом.

Если разбогатеешь, тебя могут сделать пэром, но это не одно и то же". Это и в самом деле не одно и то же. Есть что-то такое.., чего у меня никогда не будет... О! Я не о титуле! Я имею в виду нечто другое: быть уверенным в себе от рождения.., знать, что сделаешь или скажешь. Быть грубым, только когда действительно хочешь проявить грубость, а не грубить лишь потому, что взбешен, неловок и хочешь показать, что ты не хуже других... Не стесняться и не беспокоиться постоянно о том, что подумают о тебе другие, и считать важным лишь то, что ты думаешь о них.

Быть уверенным, что, если ты странный, или дурно одетый, или эксцентричный, это ровным счетом ничего не значит, все равно ты - это ты!..

- То есть ты - это леди Сент-Лу? - предположил я.

- Черт бы побрал эту старую ведьму!

- Знаете, вы очень интересный человек, - сказал я, глядя на него с любопытством.

- Для вас все, что я говорю, кажется нереальным, не так ли? Вы даже не понимаете, что я имею в виду. Вам кажется, будто вы понимаете, а на самом деле вы очень далеки от истины.

- Не совсем так. Я понял, - медленно произнес я, - что-то у вас было.., вы пережили какой-то шок.., были обижены еще ребенком, уязвлены... В какой-то мере вы так и не избавились от этой обиды.

- Бросьте психологию, Норрис! - резко сказал Гэбриэл. - Надеюсь, вы понимаете, почему я счастлив в обществе такой славной женщины, как Милли Барт. Именно на такой женщине я и женюсь. Конечно, у нее должны быть деньги... Но с деньгами или без них моя жена должна принадлежать к тому же классу, что и я. Можете себе представить, какой это будет ад, если я женюсь на какой-нибудь чопорной девице с лошадиным лицом и всю жизнь буду приноравливаться жить по ее принципам?!

Он вдруг остановился и неожиданно спросил:

- Вы ведь были в Италии? Вам довелось побывать в Пизе?

- Я был в Пизе... Несколько лет назад.

- Наверное, это в Пизе... Там есть фреска на стене: рай, ад, чистилище и все такое... Ад - ничего, веселенькое местечко: чертенята вилами спихивают грешников вниз, в огонь. Наверху - рай. Под деревьями рядком сидят праведницы с выражением самодовольного блаженства на лицах. Боже мой! Что за женщины! Они не знают ни про ад, ни про осужденных на вечные муки ничего не знают!

Просто сидят себе, самодовольно улыбаясь... - Гэбриэл все больше горячился. - Чопорные, надменные... Господи!

Мне хотелось вытащить их из-под деревьев, вырвать из этого блаженного состояния и бросить в пламя! И подержать их там, корчащихся в огне... Заставить чувствовать.., страдать! Какое они имеют право не знать страданий?! Сидят себе, улыбаются, и ничто их не касается и не тревожит...

Витают где-то среди звезд... Да, вот именно, среди звезд...

Гэбриэл встал. Голос у него стал глуше, глаза смотрели куда-то мимо меня, отрешенно.

- Среди звезд... - повторил он. И засмеялся. - Извините, что навязал все это вам. Впрочем, почему бы и нет?

Хэрроу-роуд хоть и сделала вас порядочной таки развалиной, но вы все же кое на что годитесь - можете выслушать, когда у меня есть желание поговорить... Наверное, вы сами обнаружите, что многие будут подолгу говорить с вами.

- Я уже в этом убедился.

- И знаете почему? Вовсе не потому, что вы так замечательно, с пониманием умеете слушать, а потому, что вы ни на что другое не годитесь.