Роза и тис

Это напомнило мне Мариану <Имеется/>виду персонаж стихотворения "Мариана" (1830) английского поэта Альфреда Теннисона (1809 - 1892), которому принадлежит цикл поэм, основанных на средневековых легендах о короле Артуре и рыцарях Круглого стола.>, ожидавшую любимого в своей уединенной усадьбе. Вообще, по-моему, Изабелла отчасти принадлежала к временам, описанным Теннисоном.

- Ждали Руперта?

- Да.

- Вы.., его любите?

- Я думаю, что люблю его больше всех на свете. - Помолчав мгновение, она повторила, вложив, однако, в эти слова несколько иную интонацию:

- Я.., думаю...

- Вы не уверены?

Она посмотрела на меня с неожиданным беспокойством.

- Разве можно быть в чем-то уверенным?

Это не было утверждением. Это определенно был вопрос. Она спрашивала меня, надеясь, что я знаю нечто ей неизвестное. Она, конечно, не подозревала, как больно ранила меня этим вопросом.

- Нет, - сказал я резко, - никогда нельзя быть уверенным.

Изабелла приняла ответ, опустив взгляд на свои спокойно сложенные на коленях руки.

- Понимаю, - тихо произнесла она. - Понимаю.

- Сколько лет прошло с тех пор, как вы его видели?

- Восемь.

- Вы романтичное создание. Изабелла!

Она вопросительно взглянула на меня.

- Потому что верю: Руперт вернется домой и мы поженимся? Но на самом деле это не романтика. Нечто большее. Это предначертано. - Длинные тонкие руки вздрогнули, пришли в движение, расправляя что-то невидимое на ткани платья. - Предначертано мне и ему. "Они сойдутся и соединятся". Мне кажется, я не смогу покинуть Сент-Лу. Я здесь родилась и всегда жила. Я хочу и дальше здесь жить. Думаю, что.., тут и умру.

Она заметно вздрогнула, произнося эти слова, и в тот же момент облако закрыло солнце.

Меня снова удивил ее ужас перед мыслью о смерти.

- Я думаю. Изабелла, что вы еще долго не умрете, - успокоил я ее, - Вы здоровая и крепкая девушка.

- Да, - живо отозвалась она. - Я очень сильная. И никогда не болею. Я могу дожить до девяноста лет, не правда ли? Или даже до ста. В конце концов, другие люди живут.

Я попытался представить себе Изабеллу девяностолетней. И просто не смог. Но в то же время я легко мог представить себе леди Сент-Лу, дожившей до столетнего возраста. Леди Сент-Лу - личность не только сильная, но и энергичная. Она деятельна и ощущает себя способной управлять событиями. Леди Сент-Лу борется за жизнь, тогда как Изабелла ее просто принимает.

Открылась дверь, и вошел Джон Гэбриэл.

- Послушайте, Норрис, - начал он прямо с порога, но тут же остановился, увидев Изабеллу. - О! Доброе утро, мисс Чартерно!

Он держался слегка смущенно и неловко. "Уж не вызывает ли у него Изабелла то же чувство, что и старая леди Сент-Лу?" - подумал я, и эта мысль показалась мне забавной.

- Мы обсуждали тему жизни и смерти, - непринужденно сказал я. - И я только что предсказал, что мисс Чартерис доживет до девяноста лет.

- Не думаю, чтобы ей этого хотелось, - сказал Гэбриэл. - Да и кому захочется?

- Мне, - ответила Изабелла.

- Почему?

- Я не хочу умирать.

- О! Никто не хочет! - насмешливо воскликнул Гэбриэл. - Собственно говоря, люди не столько боятся самой смерти, сколько умирания. Процесс болезненный и неприятный.

- Меня пугает сама смерть, а не боль, - заявила Изабелла. - Боль я могу вытерпеть, даже сильную.

- Это вам так кажется, - возразил Гэбриэл.

Что-то в его насмешливо-презрительном тоне задело и рассердило Изабеллу. Она вспыхнула.

- Я могу выдержать боль! - повторила она.

Они не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Во взгляде Гэбриэла было презрение, в глазах Изабеллы - вызов.

И тут Гэбриэл сделал нечто немыслимое.

Я только что отложил зажженную сигарету. Гэбриэл стремительно перегнулся через меня, схватил сигарету и поднес горящим концом к руке Изабеллы.

Она не отстранилась и не убрала руку.

Кажется, я закричал, но ни один из них не обратил на это внимания. Гэбриэл прижал горящий конец сигареты к коже Изабеллы.

В этот миг я вполне ощутил, сколь жалка участь калеки, - беспомощного, прикованного к постели, бессильного помочь. Потрясенный дикостью поступка Гэбриэла, я ничем не мог ему помешать.

Я видел, как лицо Изабеллы белеет от боли. Она стиснула губы. Но не двигалась и не отрываясь смотрела в глаза Гэбриэла.

- Вы в своем уме, Гэбриэл? - закричал я. - Черт вас побери! Вы соображаете, что делаете?

Он не обратил на мой крик никакого внимания, будто меня и не было в комнате.

И вдруг проворно отбросил сигарету в камин.

- Прошу прощения, - сказал он Изабелле. - Вы действительно можете выдержать боль.

И, не говоря больше ни слова, тут же вышел из комнаты.

- Скотина!.. Дикарь!.. - Я с трудом мог говорить. - Убить его мало!

Изабелла, не отрывая взгляда от двери, медленно заматывала обожженную руку платком. Она делала это как-то рассеянно, почти машинально, как будто мысли ее были где-то далеко.

Потом Изабелла, словно оттуда, издалека, посмотрела на меня. Казалось, она была удивлена.

- Что случилось? - спросила она.

Сбивчиво, бессвязно я попытался объяснить, что я думаю по поводу поступка Гэбриэла.