Роза и тис

Гэбриэл стоял, чуть склонив голову набок; глаза все еще злые, пристально следили за моей реакцией. Он хотел, чтобы его слова причинили мне боль. Но этого не случилось. Странно, - однако я почувствовал облегчение, услыхав наконец облеченные в слова собственные мучительные мысли.

- Понять не могу, какого дьявола вы не покончите со всем этим, продолжал Гэбриэл. - Нечем, что ли?

- Есть чем, - сказал я, невольно сжав в кулаке пузырек с таблетками.

- Понятно. Оказывается, вы крепче, чем я думал.

Глава 11

На следующее утро явилась миссис Карслейк и зашла ко мне. Я уже не раз говорил, что она мне не нравилась. Это была худощавая темноволосая женщина с ядовитым языком. За время моего пребывания в Полнорт-хаусе я ни разу не слышал, чтобы она о ком-нибудь сказала доброе слово.

Подчас я даже развлекался тем, что в разговоре с ней упоминал одно имя за другим и наблюдал за тем, как первую, приторную фразу сменяла вторая, полная яда.

На сей раз она заговорила о Милли Барт.

- Славное создание. И так хочет помочь! Правда, она довольно глупа и не очень-то разбирается в политике. Женщины этого класса вообще в политической жизни проявляют полную апатию.

По моим представлениям, миссис Барт принадлежала к тому же классу, что и миссис Карслейк. Чтобы досадить ей, я сказал:

- В сущности, совсем как Тереза.

Миссис Карслейк, казалось, была шокирована.

- О, что вы?! Миссис Норрис очень умна, - горячо Возразила моя собеседница, но тут же, как всегда, в ее словах появилась некоторая доля яда. - Иногда, по-моему, даже слишком умна. У меня создается впечатление, что она нас всех презирает. Умные женщины часто излишне погружены в себя. Разумеется, я бы не стала называть миссис Норрис эгоистичной...

Тут миссис Карслейк снова перешла к миссис Милли Барт.

- Хорошо, что у миссис Барт появилось какое-то занятие, - сказала она. - Я, знаете ли, полагаю, что она несчастна в семейной жизни.

- Очень жаль!

- Этот Барт! Он же совсем опустился! Шатаясь, выходит из "Герба Сент-Лу", перед самым закрытием. Право же, удивляюсь, что его еще обслуживают! И, по-моему, он бывает довольно груб... Во всяком случае, так говорят соседи. Она, знаете ли, его до смерти боится.

Кончик носа у миссис Карслейк дрожал - по-видимому, от приятного волнения.

- Почему же она не уйдет от мужа? - спросил я.

- О-о! Помилуйте, капитан Норрис! Она не может сделать ничего подобного! Куда она пойдет? Родственников у нее нет. Иногда мне кажется, появись какой-нибудь чуткий молодой человек... Я не думаю, что она женщина твердых принципов. И она довольно хорошенькая, хоть и простовата.

- Вам она не очень нравится, не правда ли? - спросил я.

- Нравится, конечно... Хотя я ее, разумеется, мало знаю. Ветеринар.., я хочу сказать, это в общем не то, что врач.

Отметив это социальное отличие, миссис Карслейк решила проявить участие и поинтересовалась, не может ли она что-нибудь для меня сделать.

- Очень любезно с вашей стороны, - ответил я. - Нет, не думаю, чтобы мне что-нибудь понадобилось.

Я посмотрел в окно. Взгляд миссис Карслейк заинтересованно устремился в том же направлении.

- О! Это Изабелла Чартерис, - сказала она.

Мы вместе смотрели на приближающуюся Изабеллу.

Вот она прошла через калитку, выходившую в поле, и поднялась по ступеням террасы.

- Довольно красивая девушка, - заметила миссис Картслейк. - Но очень тихая. Я полагаю, такие тихони часто бывают хитрыми.

Это слово вызвало во мне негодование, но я не успел ничего ответить, так как миссис Карслейк тут же удалилась, выдав свою реплику, так сказать, "под занавес".

Хитрая... Какое ужасное слово! Особенно применительно к Изабелле. Наиболее явная черта в характере Изабеллы - прямота! Бесстрашная, почти невероятная прямота!

Внезапно я вспомнил, как ловко Изабелла набросила шарф на рассыпавшиеся злополучные таблетки. Легкость, с какой она притворилась, будто поглощена разговором.

И все это без малейшего волнения или беспокойства... просто и естественно.., как будто именно так поступала всю жизнь.

Быть может, именно это имела в виду миссис Карслейк, назвав Изабеллу хитрой?

Я решил узнать, что думает по этому поводу Тереза.

Сама она никогда не высказывает свое мнение, но, если ее спросить, ответит.

Как только Изабелла вошла, я тотчас увидел, что она взволнована. Не знаю, было ли заметно другим, но я понял это сразу. В какой-то мере я научился понимать Изабеллу довольно хорошо.

- Руперт едет, в самом деле едет, - сказала она отрывисто, не теряя времени даже на обычное приветствие. - Может появиться в любой день... Он, конечно, летит самолетом.

Она села, сложив тонкие руки на коленях, и улыбнулась. За ее головой, в саду на фоне неба возвышался тис.

Лицо Изабеллы выражало блаженство. Поза, общий вид что-то мне напоминали.., что-то такое, что я недавно то ли видел, то ли слышал...

- Приезд Руперта очень много для вас значит? - спросил я.

- Да. О да! Я так долго ждала!