Роза и тис

Потом, повернувшись к Изабелле, она углубилась в воспоминания о славных деньках, проведенных в школе Сент-Ниниан. Их разговор, если это можно было назвать разговором, все время буксовал, так как одна из собеседниц, казалось, не знала, что сказать. Несколько раз Анне Мордаунт приходилось выручать Изабеллу и говорить за нее.

Миссис Карслейк извинилась перед Терезой за своего мужа:

– Извините Дика за опоздание. Не представляю, из-за чего он так задерживается. Он обещал быть дома к половине пятого.

– По-моему, – неожиданно вмешалась в разговор Изабелла, – у него сейчас майор Габриэль. Примерно четверть часа назад он проходил по террасе.

Я удивился. Я не слышал, чтобы кто-то прошел мимо наших окон. А Изабелла, поскольку она сидела спиной к окну, вряд ли могла бы кого-либо заметить: почти все время я не сводил с нее взгляда и мог ручаться, что она не поворачивала головы и не выказывала осведомленности о чьем-либо появлении. Разумеется, я знал, что у нее очень острый слух, но все равно удивился. Как она по звуку шагов распознала, что мимо окна прошел Габриэль?

– Изабелла, если вы не против, – сказала Тереза, – нет-нет, миссис Карслейк, сидите, пожалуйста, – вы не постучите к ним и не спросите, не хотят ли они присоединиться к нам и выпить чаю?

Подождав, пока высокая, стройная фигура Изабеллы скроется за дверью, миссис Мордаунт заметила:

– Изабелла совершенно не изменилась. Такая же, как прежде. Она и в школе была самой странной из всех девочек. Вечно бродила как во сне. Мы-то думали – это все потому, что она такая умная.

– Умная? – переспросил я резко.

Она повернулась ко мне:

– Да, а вы не знали? Изабелла такая умная, что иногда просто страшно становится. У мисс Кертис, нашей директрисы, чуть удар не случился из-за того, что она не стала поступать в Сомервилл. Она сдала туда вступительные экзамены в возрасте пятнадцати лет с отличием по нескольким предметам.

Я недоверчиво воззрился на Анну Мордаунт. Понимаете, я все же склонен был до сих пор считать Изабеллу хотя и очаровательным созданием, но не слишком, так сказать, блещущим умом.

– Какие у нее были любимые предметы?

– Астрономия и математика. В математике она была особенно сильна. А еще латынь и французский. Она запоминала абсолютно все! Потрясающая память. И при всем том успехи в учебе ее совершенно не волновали. Она буквально разбила сердце мисс Кертис. Казалось, все, чего она хочет, – вернуться сюда и навеки поселиться в своем старом замке.

Тут вернулась Изабелла, а за ней вошли капитан Карслейк и Габриэль.

Чаепитие было в самом разгаре…

– Просто поразительно, – делился я в тот вечер с Терезой, – до чего мы всегда плохо представляем себе сущность других людей. Взять хоть Изабеллу Чартерис. Анна Мордаунт считает ее отличительным свойством ум, в то время как я раньше склонен был считать ее чуть ли не слабоумной. В то же время я признавал, что наиболее яркой ее чертой является честность, а вот миссис Карслейк заявила, что, по ее мнению, Изабелла хитрая. Хитрая! Какое гнусное слово! Джон Габриэль считает ее надменной и самодовольной. Ты… собственно говоря, я понятия не имею, что думаешь о ней ты, потому что ты редко высказываешь свое мнение о других. Так что же на самом деле представляет собой человеческое существо, если оно предстает перед разными людьми в столь различных ипостасях?

Неожиданно заговорил Роберт, который вообще редко вмешивался в наши разговоры:

– Но разве так бывает не всегда? Один и тот же человек по-разному предстает в глазах других людей, как и вообще все предметы и явления. Возьмите, например, деревья или море. Два художника совершенно по-разному изобразят, скажем, порт Сент-Лу.

– Хочешь сказать, один художник нарисует картину в стиле натурализма, а другой – символизма?

Роберт устало покачал головой. Он теперь не мог говорить об искусстве, так как никогда не мог подобрать нужных слов для объяснения своих мыслей.

– Да нет же! Два художника на самом деле видят порт совершенно по-разному. Наверное, каждый… ну, я не знаю… выбирает из общего те детали, которые важны именно для него.

– По-твоему, то же самое и с людьми? Но ведь нельзя одновременно обладать двумя взаимоисключающими действиями или качествами! Вот, например, Изабелла. Не может она одновременно быть умницей и слабоумной!

– Хью, по-моему, здесь ты ошибаешься, – сказала Тереза.

– Что ты говоришь!

Улыбнувшись, моя невестка медленно и задумчиво произнесла:

– Можно обладать свойством или качеством, но не пользоваться им. То есть не пользоваться, если к цели можно прийти простейшим путем или, что более вероятно, если это более затруднительно. Вот в чем дело, Хью: мы все, все человечество, совершили такой скачок в своем развитии, так удалились от простоты, что даже не знаем, как обращаться с таким качеством. Ощущать гораздо легче… намного легче, чем думать. Только с развитием цивилизации наши чувства несколько усложнились…