Роза и тис

Было так не похоже на Изабеллу проявлять участие к моему одиночеству! Словно она вдруг переняла отношение ко мне у своей тетки Агнес.

– Кажется, любовь вас расслабила, Изабелла, – укоризненно заметил я. – Или вас прислала леди Трессильян?

Изабелла улыбнулась:

– Тетя Агнес сама хотела прийти и посидеть с вами. Решила, что вам будет одиноко и… как она говорила? «Вы будете чувствовать себя в стороне от событий».

Она с любопытством посмотрела на меня. Я понял, что ей такие мысли в голову бы не пришли.

– Вы так не считаете? – поинтересовался я.

Со своей обычной прямотой она кивнула:

– Вы действительно в стороне от событий.

– Вы правы, как всегда.

– Извините, если я поступила неправильно, но не понимаю, как приход тети Агнес, ее охи и вздохи улучшат ваше положение. Придя к вам, она сама останется в стороне, только и всего.

– Уверен, она жаждет быть в центре событий.

– Я предложила миссис Берт навестить вас, потому что ей неудобно, как она выразилась, появляться на людях. И еще я подумала – может, вы с ней поговорите…

– Кто – я? С ней?

– Да. – Легкая морщина прорезала ее белый лоб. – Понимаете, я совсем не умею… разговаривать и выслушивать других. А она… говорит и говорит.

– Миссис Берт?

– Да, и все это так бессмысленно… но я не сильна в таких вещах. Вот я и решила – может, вы…

– О чем же она говорит все время?

Изабелла присела на ручку кресла. Она говорила медленно, немного нахмурившись – она напомнила мне путешественника, который старается как можно лучше описать наиболее интересные обычаи неизвестного дикарского племени.

– О том, что случилось… Как она побежала к майору Габриэлю… Она говорит, что все произошедшее – только ее вина. Если он проиграет на выборах, винить следует только ее. Если бы только с самого начала она была осмотрительнее! Ей следовало заранее знать, к чему могут привести их отношения… Если бы она снисходительнее относилась к Джеймсу Берту и лучше его понимала, может, он бы и не пил так много… Она понимает всю тяжесть своей вины и ночи не спит, размышляя о том, как все могло бы быть по-другому, поведи она себя иначе… Если она повредит карьере майора, она никогда этого себе не простит – никогда в жизни. Кроме нее, тут винить некого. Она всегда была виновата во всем сама.

Изабелла замолчала и посмотрела на меня. Видимо, ей казалось, что она подносит мне на блюдечке какое-то совершенно неизвестное ей, экзотическое блюдо.

А мне слышалось слабое эхо из прошлого… Я вспоминал Дженнифер, как она, сдвинув прелестные бровки, храбро взваливала на себя вину за то, что сделали другие.

Тогда мне казалось, что такая смелость – одна из восхитительнейших черт Джаннифер. Теперь, когда подобные мысли высказывала Милли Берт, я понял, насколько сильно это может раздражать. Я цинично подумал: вот в чем разница между просто хорошенькой женщиной и любимой!

– Ну и что? – Я пожал плечами. – Полагаю, такие мысли для нее вполне допустимы. Вы так не считаете?

Изабелла ответила решительно и односложно, как всегда:

– Нет.

– Но почему? Объяснитесь.

– Вы же знаете, – виновато ответила Изабелла, – что я не умею хорошо говорить… – Нахмурившись, она помолчала немного, как бы собираясь с мыслями. – Что-то или происходит, или не происходит. Как можно беспокоиться заранее? Я не представляю…

Я понимал: она не мыслит себя в подобной ситуации.

– Но продолжать беспокоиться потом… Ведь это все равно как если вы, гуляя в поле, нечаянно вступили в грязь. Что толку всю оставшуюся прогулку сокрушаться и вздыхать, будто вы не наступили бы туда, если бы пошли другой дорогой, винить себя в том, что вы не смотрели, куда идете, и уверять, будто вы всегда попадаете в такие вот неприятности? В конце концов, грязь пристала к вашему ботинку, и вы не можете ее счистить, но зачем же все время еще и думать о ней? Ведь, помимо нее, есть и небо, и поля, и живые изгороди вокруг, и ваш спутник… Они-то в чем виноваты? Вам придется вспомнить о вашем грязном ботинке только дома, когда будете мыть обувь. Вот тогда и беспокойтесь об этом…

Стремление взвалить на себя всю вину за происходящее встречается не так уж редко, и Милли Берт была не оригинальна. Однако некоторые особи более других склонны к такому поведению. Однажды Тереза заметила: люди вроде меня, которые вечно стремятся утешить подобных субъектов и наладить их жизнь, на самом деле не помогают своим опекаемым так, как полагают. Но ее замечание все же не дает ответа на вопрос: почему некоторые смертные так любят преувеличивать свою ответственность за происходящее?

– Так вы поговорите с ней? – с надеждой в голосе спросила Изабелла.

– А может, ей нравится… м-м… винить себя. Она что, не имеет права?

– Нет, не имеет, потому что тем самым она портит жизнь ему – майору Габриэлю. Должно быть, очень утомительно без конца уверять кого-то, что в случившемся нет его или ее вины и все в порядке.