Роза и тис

Вот почему осенью 1947 года я выехал в Заград для консультации с доктором Крассвичем.

Не стоит вдаваться в подробности моей судьбы. Достаточно сказать, что доктор Крассвич, который показался мне чутким и вдумчивым хирургом, выразил уверенность в том, что в результате операции мое состояние может значительно улучшиться. Он надеялся, что в случае благоприятного исхода я смогу передвигаться на костылях – относительно свободно и самостоятельно, – а не лежать ничком беспомощным обрубком. Было решено, что я лягу к нему в клинику немедленно.

Наши с ним надежды оправдались. По истечении шести месяцев, как он и обещал, я уже мог передвигаться на костылях. Я не в состоянии передать, насколько операция изменила мою жизнь! На время я остался в Заграде, поскольку несколько раз в неделю мне нужно было ходить в клинику на процедуры. Однажды, летним вечером, я медленно, с трудом тащился по главной улице Заграда. Добравшись до маленького уличного кафе, я присел выпить пива.

Вдруг за одним из столиков я заметил Джона Габриэля!

Я испытал настоящий шок. На некоторое время я совсем позабыл о нем и представления не имел о том, что и он тоже находится в данной части мира. Но больше всего меня поразил его внешний вид.

Очевидно, он совершенно опустился. Черты его лица, и прежде грубоватые, огрубели настолько, что его едва можно было узнать: одутловатое лицо, нездоровая кожа, налитые кровью глаза… Тут же я понял, что он слегка навеселе.

Он поднял глаза, заметил меня, встал с места и неверной походкой направился к моему столику.

– Вот это да! – сказал он. – Вы только посмотрите! Вот уж кого не ожидал встретить…

Больше всего на свете мне хотелось как следует двинуть ему по физиономии, но, помимо того, что мои бойцовские качества оставляли желать лучшего, мне не терпелось узнать об Изабелле. Я пригласил его присесть ко мне и выпить.

– Спасибо, Норрис, я выпью. Ну, как поживает Сент-Лу, пряничный замок и три старые сплетницы?

Я сообщил, что уже давно не был в Сент-Лу, что замок сдали, а три старые леди переехали.

– Да, пришлось-таки вдове проглотить горькую пилюлю! – воскликнул он.

Я возразил, что переезд, по-моему, решился как нельзя кстати, так как Руперт Сент-Лу объявил о своей женитьбе.

– На самом деле, – заметил Габриэль, – оказалось, что все произошедшее для всех только к лучшему.

Мне удалось сдержаться и промолчать. Я заметил, как знакомая ухмылка искривила его губы.

– Ладно вам, Норрис! Хватит сидеть словно аршин проглотили! Ну же, спросите о ней. Ведь вам именно о ней хочется узнать, верно?

Враждовать с Габриэлем всегда было трудно, потому что он предпочитал вести войну на вражеской территории. Я признал свое поражение.

– Как Изабелла? – спросил я.

– Хорошо. Я не стал поступать как все соблазнители и не бросил ее на чердаке.

Мне еще сильнее захотелось врезать ему. Он и всегда умел быть агрессивным, а теперь, когда начал опускаться, стал вести себя еще более вызывающе.

– Она здесь, в Заграде? – спросил я.

– Да. Вы лучше сами сходите и навестите ее. Ей будет приятно повидаться со старым знакомым и услышать новости из Сент-Лу.

Действительно ли ей будет приятно? Я не знал. Может, мне показалось, но в голосе Габриэля слышались садистские нотки.

Чувствуя себя неловко, я поинтересовался:

– Вы… женаты?

На его губах заиграла поистине дьявольская улыбка.

– Нет, Норрис, мы не женаты. Можете вернуться в Сент-Лу и передать это старой ведьме.

(Удивительно, но воспоминания о леди Сент-Лу до сих пор не дают ему покоя!)

– Я не собираюсь обсуждать с ней подобную тему, – холодно заявил я.

– Здорово, правда? Изабелла опозорила семью. – Он отодвинул свой стул назад. – Господи, хотелось бы мне взглянуть на их рожи в то утро, когда обнаружилось, что мы сбежали!

– Ну и свинья же вы, Габриэль! – Я начинал терять контроль над собой.

Однако он вовсе не обиделся.

– Все зависит от точки зрения, – заявил он, – вас, Норрис, всегда отличала узость мышления.

– По крайней мере, некоторые порядочные инстинкты у меня сохранились, – резко парировал я.

– Вы такой англичанин! Надо мне представить вас тому космополитическому кругу, в котором вращаемся мы с Изабеллой.

– А вид у вас не блестящий.

– Все из-за того, что я слишком много пью, – быстро ответил Габриэль. – Сейчас я немного навеселе. Да не унывайте! – продолжал он. – Изабелла не пьет. Не знаю почему, но не пьет. У нее все еще вид школьницы. Непременно приходите к ней – получите удовольствие.

– Мне хотелось бы повидаться с ней, – медленно проговорил я, но на самом деле был не так уж уверен, что мне этого хочется. Вдруг, кроме боли, я ничего не почувствую? А она? Захочется ли ей увидеть меня? Наверное, нет. Знать бы только, как она ко мне отнесется…

– Вам наверняка будет приятно узнать, что никаких незаконнорожденных детишек у нас нет, – бодро заявил Габриэль.

Я молча посмотрел на него. Он негромко спросил:

– Ведь вы ненавидите меня, да, Норрис?

– По-моему, у меня есть на то все основания.