Роза и тис

– Я смотрю на вещи по-другому. Там, в Сент-Лу, вы немало развлекались, общаясь со мной. Да-да! Возможно, интерес к моим делам удержал вас от попытки самоубийства. Я бы на вашем месте непременно покончил с собой. Что толку ненавидеть меня только из-за того, что вы влюблены в Изабеллу? Да, не спорьте со мной! Вы и тогда были в нее влюблены, и сейчас. Вот почему вы сейчас притворяетесь дружелюбным, а сами готовы меня на куски разорвать.

– Мы с Изабеллой были друзьями. Не думаю, что вы способны понять…

– Старина, я не имею в виду, что вы пытались подобраться к ней. Знаю, это не ваш стиль поведения. Родство душ, духовный подъем… Словом, ей будет приятно повидаться со старым другом!

– Не знаю. – Я медленно покачал головой. – Вы и в самом деле думаете, что ей захочется меня повидать?

Его поведение изменилось. Он мрачно глянул на меня исподлобья:

– А почему нет? Почему ей вдруг не захочется увидеться с вами?

– Я вас спрашиваю.

– Мне бы хотелось, чтобы она увидела вас, – заявил он.

Он меня раздражал.

– В таком случае, – сказал я, – будем руководствоваться тем, что решит она.

Неожиданно он просиял:

– Ну конечно, она вам обрадуется, старина. Я просто вас дразнил. Я дам вам адрес. Заходите в любое время, когда захотите. Она, как правило, бывает дома.

– Что вы сейчас поделываете? – спросил я.

Он склонил голову набок и подмигнул мне:

– Секретная работа, старина. Не подлежит разглашению! Только вот платят за нее мало. Будучи членом парламента, я бы получал сейчас тысячу фунтов в год! Помните, я вам говорил, что, когда лейбористы придут к власти, зарплату членам парламента сразу поднимут. Я часто напоминаю Изабелле, от чего отказался ради нее.

Как же я ненавидел этого шута горохового! Как мне хотелось… но, к сожалению, мое физическое состояние не позволяло мне выполнить свое желание. Вместо этого я постарался взять себя в руки и поднял со стола клочок грязной бумажки с нацарапанным на ней адресом.

В ту ночь я долго не мог заснуть. Страхи за Изабеллу мучили меня. Можно ли будет уговорить ее бросить Габриэля? Очевидно, для нее все сложилось гораздо хуже, чем думалось…

На следующий день я отправился по адресу, который дал мне Габриэль. Дом сомнительного вида находился в каком-то закоулке. Квартал, в котором они жили, явно пользовался дурной славой. Об этом свидетельствовали его обитатели: крадущиеся мужчины с прищуренными глазами и бесстыдно раскрашенные женщины. В дверях стояла неряшливо одетая толстуха. Я по-немецки спросил, здесь ли живет английская леди.

К счастью, толстуха понимала по-немецки. Она показала мне на последний этаж. Наверх я взбирался с трудом, костыли скользили на ступенях. Дом утопал в грязи. На лестнице воняло. У меня защемило сердце. Моя гордая красавица Изабелла! Дойти до такого… Я утвердился в своем решении увезти ее отсюда. Назад, в Англию…

Тяжело дыша, я добрался до верхнего этажа и постучал в дверь. Женский голос что-то ответил по-чешски. Я узнал голос. Он принадлежал Изабелле. Открыв дверь, я вошел.

Не думаю, что сумею передать впечатление, которое произвела на меня комната.

Начать с того, что обстановка была убога донельзя. Поломанная мебель, безвкусные, кричащие портьеры… В уродливой медной кровати было что-то непристойное. Комната казалась одновременно и чистой и грязной. С одной стороны, полосы грязи на обоях, черный потолок и слабый неприятный запах тараканьей морилки и клопов. Однако, с другой стороны, здесь было прибрано: постель застелена, пепельницы пусты, никакой пыли и мусора.

И все же комната выглядела грязной и жалкой. Посередине ее сидела Изабелла. Она сидела, подогнув под себя ноги, и вышивала шелком.

Вид у нее был точно такой же, как в тот день, когда она покинула Сен-Лу. Правда, платье ее было поношенным, но сшито оно было элегантно, сидело на ней не без изящества. И стрижка у нее была все та же – длинный «паж»… Лицо ее дышало красотой, спокойствием и сосредоточенностью. У нее не могло быть ничего общего с такой комнатой. Она сидела посреди комнаты точно так же, как сидела бы, например, посреди пустыни или на палубе корабля. Данное место не было ее домом. Просто сейчас она случайно здесь оказалась.

Секунду она, не узнавая, смотрела на меня, потом вскочила с места и с радостной и удивленной улыбкой подбежала ко мне с распростертыми объятиями. «Значит, – понял я, – Габриэль не сообщил ей о том, что я в Заграде. Интересно, почему?»

Порывисто вложив свои руки в мои, она подняла голову и поцеловала меня.

– Хью, как чудесно!

Она не спрашивала, как я оказался в Заграде. Не удивлялась тому, что теперь я способен ходить, в то время как при нашем последнем свидании я был беспомощным, неподвижным калекой. Для нее важно было только одно: к ней пришел друг и она рада его видеть. Вот какова была моя Изабелла!

Взяв для меня стул, она придвинула его к своему.

– Изабелла, – спросил я, – и что же вы тут делаете?

Ответ был типичным для нее. Она немедленно показала мне свою работу:

– Я начала ее три недели назад. Вам нравится?

В голосе ее слышалось беспокойство.