Роза токсичная

– Нет, что вы! – выпалила Туя. – Мы тут просто… стоим.

Розалин подумала, что они вытянулись перед ним, как две напроказившие малышки. В Питомнике, когда их ловили на чем-то запрещенном, у детворы был такой же виноватый вид. Но чтобы тут…

Господин Браббер не стал их рассматривать, хотя наверняка слышал, что Розалин плачет. Но, видимо, ему было плевать, он даже не спросил, в чем дело.

– Доброе утро, господин Браббер, – собравшись с мыслями, поздоровалась Туя, и Розалин выдавила какое-то бурчание, будто бы тоже поздоровалась.

– Вы направляетесь в канцелярию? – спросил он скучающим тоном.

– Да, господин Браббер.

Обязанность говорить с ним взяла на себя Туя. К счастью. Потому что Розалин с трудом могла сглотнуть и снова не расплакаться. Ведь его вид – спокойный, мирный, никак не вязался с ее безумным горем, которое вроде бы ушло, но успело запятнать светлое утреннее настроение мрачными болезненными кляксами. Ей хотелось отвернуться, но этого делать было никак нельзя. Оставалось терпеть. Так неприятно бывает, когда тебе плохо, очень плохо, и все пропало, а мимо проплывает кто-то богатый, знаменитый и удачливый. Так и хочется зубами скрежетать!

Ужасное чувство! Вика мертва, а этот… этот стоит тут, весь такой невозмутимый и полный снисходительности, весь такой изнеженный и обласканный жизнью, и ни о чем не парится!

Розалин медленно вздохнула и расслабилась. Ничего, придет ее время.

– И я. Собираюсь выяснить, кого же мне направили в помощь. Вчера была названа одна госпожа – Ассоль, а теперь появилась другая – Розалин.

Не сдержавшись, Розалин медленно подняла на него глаза.

Вот теперь господин Браббер смотрел прямо на нее.

Сердце глухо стукнуло и остановилось.

Собственное имя, произнесенное густым мужским голосом, разливалось внутри, будто просочившееся сквозь трещины масло. Все, что шло от этого типа, должно было раздражать, однако, наоборот, невероятным образом успокаивало.

В его невозмутимых глазах мелькнуло какое-то недовольство, он помрачнел, отвел взгляд и стал смотреть мимо, продолжая хмуриться. Будто вспомнил о чем-то крайне неприятном, но вряд ли связанном с Розалин. Определенно нет.

– Думаю, вы направляетесь в канцелярию по той же причине, – сказал господин Браббер, продолжая пялиться в стену. Таким тоном, каким мог бы сказать: «Скука. Какая сегодня смертельная скука, хоть иди и удавись».

– Совершенно верно.

– Тогда не смею задерживать.

Господин Браббер коротко поклонился, настолько быстро, что было еле заметно, и ушел прочь. Сбежал.

Туя задумчиво посмотрела ему вслед, тоже, видимо, удивляясь такому необъяснимому поведению. Зачем он остановился и заговорил с ними? Мог бы отделаться общим приветствием. Но заговорил… а после сбежал. Странно.

– Может, подождем, пока господин Браббер решит свои вопросы, чтобы друг другу не мешать? – неуверенно предложила Розалин.

Ей не понравилось то неловкое чувство, которое возникло от его внимательного и слишком пристального взгляда. И это был вовсе не страх разоблачения, отнюдь! Ничего похожего на переживания, которые охватывали Розалин, когда Лантана выводила ее в люди, чтобы приучить к обществу, а Розалин допускала какую-нибудь глупую и грубую промашку. Например, не думая магичила. Что-нибудь простенькое, но слишком бесполезное, по мнению местных, чтобы тратить драгоценную магию. Розалин помнила направленные на нее взгляды, хмурые и неприязненные, и собственный страх… ничего похожего на то чувство, что она испытала только что в обществе господина Браббера. И опять же, его глаза… Все же маг оказался совсем не таким, каким ожидала увидеть его Розалин. Чего она только не представляла! И, конечно, в том числе допускала вариант, что он харизматичный красавец, который взглянет – и у девушек душа уходит в пятки. Только почему-то считала, что ее это не коснется. А он оказался каким-то непонятным. Ни печати зла во лбу, ни угрожающего оскала, ни тревожного взгляда. Но и нет идеальной оболочки, скрывающей гнилую суть. Просто мужчина. Красивый, самоуверенный, но всего лишь мужчина.

– Зачем же ждать? – заупрямилась Туя. – Дело касается твоей работы. Пойдем.

Однако Розалин всю оставшуюся часть пути еле переставляла ноги, рассчитывая до визита в канцелярию как-то привести в порядок свои мысли. Что с ней вообще происходит? Вероятно, это виноват тот несвоевременный слезливый приступ! Это он ее так подкосил! Мимолетная слабость, но даже она непростительна, учитывая, что это происходит два дня подряд. Вчера Розалин имела неосторожность чуть себя не выдать перед господином главным изыскателем, показав истинный уровень своей силы, сегодня рыдает, будто слезами можно помочь делу. Небось когда по милости господина Браббера придут убивать ее сестер, слезы им не очень-то помогут!

Нужно взять себя в руки и помнить, каждую секунду помнить, что в этом месте у нее нет ни друзей, ни подруг. Стоит только Туе узнать, откуда появилась Розалин, как она тут же перестанет быть такой милой, а сразу же сдаст ее куда следует.