Рождение казака

Когда вернулся старец, за окном, сквозь гонимые ветром редкие тучи, уже мерцали звёзды. Отец Тихомир застал пригревшихся и задремавших прямо у стола ребят, которые услышав его неспешные шаги, выпрямили спины. Монах держал завязанную хитрым узлом пухлую холщовую котомку.

– Выхлопотал я ямскую карету с верным человеком. Трудности пути до Саро́ва это вам сократит, да в просветление позволит удариться. Берите в кухне сухарей и орехов в дорогу отсыпьте. Мешочек же сей передадите настоятелю Свято-Успенского монастыря Саровская пу̜́стынь. Игумен Нифонт порадуется гостинцу, да письмецо прочтёт, что туда вложено.

– А как же есаул в Царском Селе, он же нас искать будет? – замялся Паша.

– Должны ли вы что оному служивому? – спросил старец.

– Нет, – замотали головами подростки, а Глеб добавил, – только «спасибо» сказать забыли.

– Это не беда, коли, благодарность в сердце носите, – успокаивающе вымолвил монах, и чуть более живым тоном прибавил, – кучер ждёт, негоже медлить.

Друзья поспешно привели себя в порядок и, взяв по горсти сухарей в приземистом чане на кухне, остановились в раздумьях, куда бы их положить.

Но тут послышался голос старца:

– Путь дальний. Считай без малого тысяча вёрст.

Будто контуженый Бойченко поделился расчётами:

– Если скорость как у дилижанса, то поездка и неделю занять может.

Степанцев с оголтелым видом схватил с полки два льняных мешка, и один вручил другу:

– Набивай до отказа!

Перекрестившись, мама Паши с содроганием произнесла:

– Забрезжил свет на нашем пути.

*скуфья – повседневный головной убор православных монахов.

**причтовый дом – место проживания причт (группа лиц, служащие в одном храме), также там размещались канцелярия, трапезная, гостиница для паломников и др.

Глава 17

Студёный, с нотками морозной свежести воздух, моментально пробудил ребят, когда они нерасторопно путаясь со ступенькой-подножкой, забирались в холодную карету с закрытым кузовом, запряжённую парой лошадей. Неулыбчивый кучер на козлах, что-то ворчал, прячась в поднятый воротник косматого тулупа. Не успела дверь захлопнуться, как просвистел кнут и экипаж помчался в ночь.

Путешествие оказалось невероятно изнуряющим. Остановки совершались только у ямов* для смены лошадей. За пять суток слякотной дороги, чихающие парни с разболевшимся саднящим горлом, которое удавалось согреть лишь там, где давали гостевой чай, уповали только на то, что их мучения не напрасны. Психолог же невидящим взором всё время смотрела из кубанки на сидении в пустоту перед собой, отрывисто вздыхая, когда подростки гремели простудными проявлениями.

И вот ямщик**, приладив новую пару коней в упряжь, известил, что на рассвете доберутся до мужского монастыря. Сонливость молниеносно улетучилась. Отголоски панического страха зычно затрубили в юных умах. Теснее прижавшись, друг к другу парни тревожно переглянулись.

– Что нас ждёт? – полушёпотом спросил Паша.

– А меня гнетёт вопрос, как они нас нашли? Мы ведь могли куда угодно зайти, – прогнусавил Глеб.

– Я думаю, что они какие-то священные радары выставили и, обнаружив цель, подключают сакральные магниты и улавливают нарушителей, – усмехнувшись, на ходу придумал Степанцев.

– М-да церковь – это не фабрика по производству чуда, а некий механизм, работающий по одним им известным законам.

– Кстати, насчёт чуда. Ты что-нибудь придумал?

– Нет. Подозреваю, что это слово в переносном смысле надо рассматривать.

Услышав последнее высказывание Бойченко, Елена Юрьевна будто оттаяла и, перестав быть, словно ледяная скульптура, живо заговорила:

– Сынок, помоги мне с вами двумя пообщаться. Дублируй, пожалуйста, Глебу, всё, что я сейчас буду говорить.

– Без проблем. Что ты хочешь нам рассказать? – приготовился сын к роли переводчика.

– Отец Тихомир дал нам понять, что мы сами должны дойти до значения чуда. Я долго размышляла над его словами. И, в конце концов, поняла, что прежде чем отвечать на сложные вопросы необходимо начать с малого, с того что необходимо убрать, чтобы прозреть. Оттолкнулась от укрепляющего дух каркаса ценностей, подаренного предками-казаками, у которых во главе угла стояли и стоят Вера и Верность Отечеству. И сразу всё сложилось…

– Мам, давай как-то покороче или делай паузы. Я забываю всё предложение, – нахохлился Паша.

Пообещав выражаться конкретней, психолог продолжила:

– Гордыня. Это главный грех. Он чёрной мглой укрывает светлые мысли. Отравляет душу испорченным завышенным самомнением. С точки зрения психологии всепоглощающий эгоцентризм имеет следующие симптомы: отсутствие работы над недостатками, обидчивость, превозношение себя, с целью, чтобы другие восхищались. Список можно долго продолжать, я перечислила лишь те перегибы, которые отыскала в себе. Я так рада тому, что у меня растёт любимый сын, что восхваляю каждый его чих. Вместо того чтобы принимать, его таким, какой он есть, пытаюсь навязать нечто большее, чтобы ещё больше им гордится. Закупаю тонны литературы по психологии и красуюсь знаниями среди коллег, а могла бы пойти на повышение квалификации и в большей степени помогать людям.