Рождение командира

Лиза внезапно почувствовала, что все пережитое ничего не прибавляет ей в глазах подполковника Шебалина, наоборот, кладет на нее отпечаток, какого он не хочет в ней видеть. Может быть, это и правда лишает ее женственности, того, что в его присутствии всегда — она знала — усиливалось в ней? А что такое женственность?

Лиза засмеялась тихонько: вот когда пришел ей в голову вопрос о женственности! Что это — внешнее, и ее можно себе придать больше или меньше прической, платьем? Или она живет внутри человека и сказывается во всех его движениях, в обращении с людьми? Если верно последнее, то этого же нельзя уничтожить ни трудным путем по грязи, ни сапогами — ничем!

Никак не выходило, что она могла бы что-то потерять в себе от трудной — физически — жизни, которой она жила на фронте. Но Шебалин сказал: «Неосознанное желание чувствовать, что к тебе тянутся мужчины». Надо все-таки честно обдумать, есть в ней такое желание или нет? Она знала в себе подъем всех душевных и физических сил, каким она отзывалась на присутствие Шебалина. Что-то трепетало в груди радостное и горячее, слова, которые она говорила при нем, были самые верные и нужные, движения — точные и легкие. Никогда она не думала, как удобно, складно, красиво может двигаться она в простой своей форменной одежде. Ей казалось, так могло быть только при нем одном. И такого же она хотела только от него.

И он мог так ей сказать!

Все больше понимала она, почему ей было так стыдно разговаривать с ним, сидеть близко от него, представлять себе, что он может коснуться ее руки, обнять. Стыдно было потому, что от него шло к ней совсем другое, чем возникавшее ее чувство к нему. Она понимала это.

И тут она поняла и то, почему ей казалось ужасным, если бы бойцы ее батареи и лейтенант Арзамасцев узнали, что ей нравится подполковник Шебалин. Он видит ее только с какой-то одной стороны. Ну и что ж? Значит, не надо стремиться видеть его. Вот и все!

Но это было легко сказать, а перестать думать было трудно. После нескольких дней передышки их полк получил задание двигаться на запад. Лиза узнала в штабе, что подполковник Шебалин в прошедших боях снова «проявил исключительные личные качества», был серьезно ранен и Отправлен в госпиталь. И Лиза больше не могла запретить себе думать о нем.

Летом, уже на Днестре, когда полк больше месяца находился в обороне — сравнительно «мирной» обстановке — и даже участвовал в поверочных стрельбах, Лиза снова попала в штаб своего полка. За столом под большим дубом с блестящей, свежей и чистой листвой и темным кривым стволом, сидел инспектор штаба артиллерии фронта, немолодой полковник, с покрасневшим, словно от жары, лицом, и просматривал записанные и уже раз поправленные им результаты поверочных стрельб. Но в лесу как раз было не жарко: ветви кленов, дубов, ясеней сплетались, образуя почти сплошную тень, да и время уже было после полудня.

«Вот как наши обжились здесь», — подумала Лиза, осматриваясь и отмечая все подробности не только привычной ей, а и ставшей любимой обстановки своей части. От небольшой поляны веером расходились плотные серые тропинки. Стволы деревьев и темная зелень кустов, так осыпанных светлыми молодыми побегами, что казалось, их пронизывает солнце, и эта сеть плотно прибитых дорожек — все напоминало расчищенный парк, и только вход в землянку, накрытую двумя рядами бревен и дерном, нарушал впечатление.

Если же посмотреть по сторонам, то в лесу открывалось многое, что указывало на жизнь целой воинской части. Внимательный взгляд мог бы заметить легковую трофейную машину с пятнистым — зеленым и коричневым — кузовом, круглую, заросшую травой насыпь над блиндажом, дальше, в кустах, грузовую машину и около нее железные бочки, разостланную плащ-палатку со смятой шинелью на ней, и — еще дальше — расставленные на краю широкой поляны столы, и около них деревянные зеленые ящики с большими замками. За столом сидели несколько офицеров, среди них был и командир полка, и тут же под натянутым брезентом телефонист с несколькими телефонными аппаратами и трубками. Здесь размещался штаб полка.

Лиза только что миновала поляну и свернула на тропинку. Она шла, задумчиво глядя на солнечные кружочки под ногами, думая о полученном из дома письме. Кто-то шел ей навстречу. Она подняла глаза и остановилась, ее будто толкнули в грудь: по тропинке, все такой же красивый и свежий, прямо к ней шел подполковник Шебалин. Лиза не помнила, подошел ли он к ней, но она застала себя рядом с Шебалиным, он держал ее руки, смотрел на нее, улыбался привлекательной своей улыбкой, спрашивал о чем-то, и Лиза чувствовала, что, как и всегда при нем, отвечает словами самыми верными и нужными, двигается особенно складно и легко.

— Значит, теперь мы будем вместе? — спросил наконец Шебалин. — Скажи мне, скажи!

— Вместе, конечно! — ответила Лиза, не очень понимая, как это они могут быть больше вместе, чем сейчас.