Рождение командира

Они медленно шли по дорожке, открывая самое главное для них. После долгой тревоги за него радость, такая внезапная, узнавание друг друга, наконец наступившее, — все было хорошо и счастливо.

Когда Шебалин, простившись с Лизой, подошел к сидевшим у стола офицерам, Лиза остановилась на дорожке: ей все было видно и слышно отсюда.

— Ну, как у вас дела? — подсаживаясь к столу, спросил он помначштаба Горбунова. И все с той же своей небрежной манерой, не дослушав его ответа, он повернулся в сторону полковника, приехавшего с инспекцией из штаба артиллерии.

Эту унизительную для собеседника манеру Лиза знала давно и очень не любила, но сейчас она постаралась объяснить ее себе: Шебалин шел к полковнику и не мог отвлекаться беседами с Горбуновым.

— Ну как, закончили? — спросил Шебалин.

Инспектор артиллерии поднял голову, посмотрел на него и ответил:

— Заканчиваем. Вот сейчас акт подпишем. Не хотите взглянуть? — Он показал на длинный, сантиметров тридцать, осколок снаряда.

Шебалин взял, посмотрел, для чего-то постучал осколком по столу.

— И много так разрываются?

— Есть-таки. Крупные осколки очень. Вы сейчас откуда и куда?

— Возвратился после госпиталя к родным пенатам. Страшно счастлив. Просто не знал, что могу быть так счастлив.

Это уж было что-то раньше неслыханное, и Лиза покраснела.

— А ранение?

— Все зажило, как на собаке! — Шебалин рассмеялся. — В кишечнике что-то перешили заново. Ну-ка, товарищи… — посмотрел он в сторону кухни, где около костра повар жарил рыбу, неизвестно кем пойманную в Днестре, а ординарец командира полка резал хлеб, — в этом парке культуры и отдыха нет ли чего попить?

Какой веселый, какой просто веселый голос!

— Сейчас, товарищ подполковник. Эй, товарищ Тилямкин, неси-ка сюда квасу! — крикнул Горбунов.

Тилямкин, маленький, коренастый, с совершенно выгоревшими волосами под старой пилоткой, принес бутылку кваса, два стакана и поставил все на стол.

— Выпил бы сейчас не квасу, — сказал подполковник, — нужно бы лучшего в мире вина, вот что я хотел бы выпить.

— Да что с вами, Сергей Николаевич? Можно подумать, что с вами случилось нечто необычное!

— Оно и случилось! Я счастлив, говорю вам серьезно. Все мое — здесь!

Дальше Лиза не стала слушать, она пошла обратно по той же дорожке, где они только что проходили. Вот как бывает! Полчаса тому назад она и не знала, что приближается встреча, о которой она едва решалась думать, а сейчас у нее есть все: порукой этому то новое, что она услышала в его голосе.

Через несколько дней Лизу вызвал к себе начальник штаба полка.

— Ну вот, — сказал Лукин, когда она, приехав в полк, вошла в хату, где теперь был расположен штаб, — тут у меня есть распоряжение о вашем переводе… — Он как-то странно смотрел на Лизу, прямые черные волосы его были все так же гладко зачесаны на пробор.

Он подал Лизе конверт с ее фамилией и крупно написанным номером их полевой почты.

— И вот письмо вам.

Лиза покраснела, все лицо ее стало розовым и смущенным: она узнала почерк Шебалина.

— Спасибо, товарищ майор, — сказала она.

Начальник штаба все так же внимательно, как бы отыскивая что-то в ней, а может быть испытующе, глядел на нее.

— Я, конечно, согласна… — неуверенно начала Лиза, мысленно пробегая по тем дорогам, где она проходила с батареей, видя перед собой лица дорогих ей товарищей, слыша запах, тот специфический запах, который бывает при разрыве снаряда: пахнет и порохом и землей вместе, чувствуя, как сжимается сердце утратой… Она не хотела теперь этого запоздалого перевода, но не знала, может ли отказаться, что для этого сделать, и обрадовалась, увидев, что Лукин потянулся к телефону.

— Зайдите ко мне через полчаса, — сказал он и взял трубку.

Лиза вышла в садик позади хаты и раскрыла конверт. Письмо начиналось со слов «дорогая» и радости, что «все улажено». Это был действительно перевод, но не тот, о котором раньше думала Лиза — в свою, теперь давно позабытую ею часть, а… в армейский госпиталь. И Шебалин писал ей об этом.

Она не дочитала письма, она опустила листок бумаги на колени. Слезы навернулись ей на глаза, злые слезы. И сразу высохли. «Мы теперь будем вместе?» — спросил он. И она ответила… Вот как он понял ее согласие! Ой! Как мерзко, как невероятно плохо все это! И Лукин потому и смотрел на нее так странно, что знал, какой это перевод!

— Не будет этого, ни за что! — зло сказала Лиза. — Не будет! Если бы он просто пришел ко мне, я ответила бы ему: «Вот я!» А он…

Лиза вытерла глаза, взглянула на себя в зеркальце, услышала восклицание:

— Лиза!

К ней бежала Оля.

— Ну как? Поздравить? — обняла она Лизу. — Я так рада, что у тебя будет все так по-хорошему. Он тебя любит, и ты будешь вместе с ним.

— О чем ты? — сухо спросила Лиза. — Никто ни с кем не будет, ерунда какая!

— А твой перевод в армейский госпиталь? Я уже слышала. С таким, как Шебалин, не пропадешь, он всего добьется. И я знаю, что ты его любишь, любишь… Так неужели свое счастье прозевать?

— Какое счастье?