Рождение нации

– Представь себе, да, больше месяца встречаются. Он ее уже и в кафе и в ресторан успел сводить. А Лизка, вот дуреха, ей все это очень даже в кайф, нравится,– Вика возмущенно отставила чашку и, достав из нее дольку лимона, стала его сосать.

– Погоди… это точно, что встречаются… и Людмила Петровна в курсе?– с некоторым недоумением осведомился Михаил.

– В курсе, Лизка ничего и не скрывает. Если в первый раз, после того как он ее машину к бордюру прижал, она это едва не со страхом рассказывала, то сейчас, чуть не с восторгом. И чувствуется, что эти его широкие жесты, щедрость, очень ей нравятся. Ну, ты же говорил, что служил с ними в армии и должен знать, как эти хачи умеют пыль в глаза пускать. Это наши в большинстве понятия не имеют, как девчонку к себе расположить, либо стесняются, либо, наоборот, с первого же свидания в койку тащат,– Вика несколько смутилась, увидев усмешку в глазах Михаила.

– Это откуда такие глубокие познания в данной области, будто сама с черными общалась?– тон Михаила соответствовал взгляду.

– Ну да, конечно общалась, и не с одним,– раздраженно отвечала Вика.– Да я рядом с ними вообще находиться не могу. Это у нас в офисе одна девочка опытом делилась. Я Лизке тоже все это пересказала. Спрашиваю, и как тебе не противно рядом с ним? А ей как об стену горох.

– Ну, а Людмила Петровна, что на это?– Михаила по-прежнему очень интересовало мнение матери девушки.

– Она… ну, я тебе уже говорила, мама у нас со странностями. Как принято говорить об их поколении, оно воспитано на интернационализме, но он какой-то у них однобокий. Им с детства в башки забили, что все черные с Юга хорошие, а западные белые, кроме нищебродов, плохие. Но сюда еще добавился промтоварный и продовольственный дефицит, при котором прошла большая часть их сознательной жизни…

Увидев, как изумленно округлились глаза Михаила после изложения данной «теории», Вика поспешила раскрыть секрет своей «политграмотности»:

– Это не я, это один из моих начальников как-то высказался. Но, в общем, я думаю, он здесь прав. Вот я и смотрю на маму, и мне иногда кажется, что это ее самая верная характеристика. Она как-то нам с Лизкой призналась: «Как я вам девчонки завидую, если бы на мою молодость пришлось сегодняшнее товарное изобилие, я бы так одевалась, и такой косметикой пользовалась, что лучшего парня на себе женила. А в наше время даже паршивые джинсы невозможно достать было, колготки стирали и штопали. А сейчас иди в магазин и, что хочешь покупай, не нравится иди в другой, третий. Про то, как в советское время машины покупали, тоже рассказывала. На какой-нибудь «жигуль» паршивый денег годами копили, да еще в очереди по месту работы вставать надо, иначе не купишь. К чему я все это? Мишь, наша мама прежде всего хочет знать, что это за хач, денежный или нет. Если сможет обеспечить Лизку, то она вроде и не против. А то, что он хач, на этом наша интернационально воспитанная мама не зацикливается. Лизка говорит, что у него вроде «Мерс», но дорогой, или нет, не знает. А мать начала допытываться, чем он занимается, богатые ли у него родственники. У меня чуть уши не вянут, во разговор, ее дочь во-вот с хачем по настоящему сойдется, а ее только волнует богатый он или нет,– возмущенно взмахнула рукой Вика.

– Ты мне лучше скажи, а хач этот местный, московский, или из Армении приехал?– решил уточнить эту, как ему казалось, немаловажную деталь, Михаил.

– Почему из Армении… Нет, он вроде из Баку, – в раздумье произнесла Вика.

– Бакинский армянин, что-ли?… Тогда он, наверное, уже давно в Москве живет, наверное с детства. Их, насколько я знаю, где-то лет двадцать назад азеры из Баку турнули,– сделал вывод Михаил.

– Никто его не турнул, он и есть азер,– явно не понимала ход мыслей Михаила Вика.

– Тогда с чего же вы его хачем-то величаете? Это армяне хачи, а азеры они… ну скажем мамеды,– попытался разъяснить девушке, как ему казалось, прописные истины Михаил.

– Да это мама, она их всех так зовет, ей все одно кто они, главное богатые или нет,– чувствовалось, что и самой Вике наплевать, как называть кавказцев, только причина была иная, чем у матери, она их всех одинаково ненавидела.

– Ладно, понятно с вами. Ну, а ты сама-то на этот счет с матерью говорила?

– Конечно, говорила. Ты что, говорю, мама делаешь, при чем здесь богатый или нет. Представь если он, не дай Бог женится, и тогда внуки твои хачами, чурками будут. Нас вся родня осудит.

– А она что?